Собственно, так оно и произошло. Жена брата за истекший год действительно стала Фьямме очень близка. Они с Хасинтой быстро поладили. Этому способствовало то обстоятельство, что Фьямметта Джада в совершенстве владела испанским. Донья Каталина, бывшая няней, а теперь ставшая ее дуэньей, родилась в той же стране, что и Синта. Она привыкла общаться с воспитанницей на родном языке.
Трехлетняя разница в возрасте между куньятами[80] была не столь значимой, чтобы это каким-то образом могло помешать дружбе. При более тесном общении обнаружились и сходство в мировоззрении, и близость темпераментов, и говорливость обеих. Это наложилось на изначальную приязнь друг к другу и полное отсутствие у них иных подруг.
Благодаря Синте Фьямметта Джада нашла общий язык со старшим братом. Юная герцогиня стала связующим звеном между Фьяммой и Джанкарло. Дружба с Хасинтой Милагрос в значительной мере помогла маркизе Гверрацци пережить этот непростой год.
Синта делилась с Фьямметтой воспоминаниями о жизни на родине, читала письма от сестры и брата, поведала подруге историю семьи и родни. Фьямма в свою очередь знакомила невестку с неаполитанскими суевериями и обычаями, делилась рассказами о жизни в Кастелло Бланкефорте, много говорила о родителях и пожилой дуэнье, которая осталась жить в ее родовом замке в Сант-Агата-де-Готи. Жена брата была единственным человеком, помимо дуэньи, кому она доверила самую сокровенную тайну: историю помолвки с Анджело Камилло Саватьери.
Фьямметта не знала, рассказала ли Синта об этом обстоятельстве супругу, но тот факт, что Джанкарло Мария не слишком наседал на нее с замужеством, свидетельствовал в пользу того, что между герцогом и герцогиней Маддалони не было никаких секретов.
Старший брат вполне мог проявить настойчивость в этом вопросе. Появление богатой наследницы семейства Ринальди на столичном рынке невест произвело фурор. Уже после первого выхода в свет на Фьямметту Джаду буквально обрушилась лавина приглашений на балы и званые вечера.
Трое оптимистов мужского пола отважились на заочное предложение руки и сердца. Всем троим в мягкой форме было отказано. Поняв, что дальше будет хуже, Фьямма перестала посещать с Джанкарло и Хасинтой любые светские мероприятия. Решила посвятить досуг развитию вокального дарования.
Сколько себя Фьямма помнила, она всё время пела. От природы маркиза Гверрацци обладала не только склонностью к этому занятию, но и завидными вокальными данными. Когда ей исполнилось двенадцать, она, помимо пения, начала заниматься игрой на гитаре. Ей хотелось научиться самой себе аккомпанировать.
Первым учителем стал сын кастеляна[81] замка Джанмарко Торрегросса. Он был на четыре года старше Фьяммы и с большим удовольствием давал юной маркизе уроки игры на гитаре. Парень обладал музыкальным даром и без чьей-либо помощи освоил игру на инструменте.
Увлеченная музыкальными занятиями, Фьямметта Джада совершенно не замечала, какими глазами смотрит на нее «учитель». Но от внимательной дуэньи, которая присутствовала на всех уроках, это не укрылось. По всей видимости, опасения насчет возможных последствий такого рода занятий донья Каталина выразила герцогу. Отец, дабы не обидеть кастеляна замка, верой и правдой ему служившего, и не вызвать каких-либо подозрений у дочери, не стал запрещать уроки, а поступил хитрее. Он предложил оплатить Джанмарко системное обучение музыке в консерватории Повери-ди-Джезу-Кристо
