– Конечно нет. Я еще успею надоесть вам с Синтой.
– Это вряд ли случится. Мы всегда рады видеть тебя. И, если уж упомянули мою жену, хочу поинтересоваться: какой ты нашел ее? Когда я от Хасинты Милагрос уходил, она спала. Доктор сказал как можно меньше тревожить ее. Вот я и не беспокою.
Луис Игнасио вздохнул.
– Сестра бледна и слаба, но улыбается и шутит. Это хороший признак. А что ваш доктор говорит на ее счет?
– Когда Сангинетти уходил, он дал рекомендацию, чтобы она как можно больше отдыхала. Пару минут назад я послал посыльного за доктором. Наш врачеватель уверял, что обязательно навестит роженицу сегодня, но дело близится к полудню, а его всё нет. А мне за жену слишком тревожно, так что отправил слугу, чтобы поторопил доктора. Ну а сам тем временем занялся разбором корреспонденции. Это лучшее средство, чтобы отодвинуть пугающие мысли.
Джанкарло Мария указал рукой на стол. Там между двух стопок писем, вскрытых и невскрытых, лежало распечатанное послание со знакомым маркизу почерком.
Луис Игнасио, подхватил его пальцами:
– Это письмо с поздравлением от моего троюродного брата?
– Ах, если бы! Ты прав в одном. Это действительно письмо от Адольфо. Твой бискуджино задал мне задачку похлеще, чем Мишель Нострадамус в своих катренах[119].
Маркиз де Велада вернул бумагу на место и вопрошающе приподнял бровь.
– Что ты имеешь в виду?
Джанкарло Мария с силой провел ладонью по лицу.
– Да вот, Адольфо Каллисто пишет, что мне нужно срочно ехать в Рим. Наш партнер по тамошнему банку затеял какое-то новое дело с так называемыми fedi di credito[120]. Что это такое, я тебе точно не объясню. Признаться, не слишком хорошо разбираюсь в этом. Это ди Бароцци в банковской сфере как акула в воде, а я в этой области чувствую себя снулым анчоусом[121] на солнцепеке. Но обязательства есть обязательства, и от них никуда не денешься.
Адольфо пишет, что fedi di credito – очень выгодное дело. Их выпуск поможет привлечь новых клиентов. Мы станем вторым банком в Папской области[122], который предлагает подобную услугу.
Как выяснилось, наш римский партнер напечатал сертификаты, но, чтобы они стали действительными и начали функционировать, на них должны стоять подписи всех трех владельцев банка. Адольфо позавчера отбыл в Рим. Дело за мной, а я, как понимаешь, не могу поехать туда. Хасинта и ребенок очень слабы. Я не прощу себе, если уеду, а с ними что-то случится. Вот сижу и гадаю, что предпринять.
Будь Адольфо здесь, я оформил бы на него доверенность от своего лица, и он подписал бы эти треклятые сертификаты за меня. Но ди Бароцци уже укатил в Рим, считая, что я последую вслед за ним.
Понимаешь, до планируемого срока родов Хасинты оставалось приблизительно три недели. Я вполне успел бы смотаться туда-обратно. А теперь прямо в тупике каком-то. И откладывать это дело тоже не резон. Наш римский партнер терпеть не может упущенную выгоду. Признаюсь честно, в такие минуты подумываю продать мою долю в этом злосчастном банке.
Луис Игнасио лишь поморщился.
– Зачем же так радикально? Из каждого положения можно найти выход.
– Какой, например?
– Какой?
Луис Игнасио потер пальцами подбородок, размышляя, а потом выдал:
– Ну, вместо тебя могу поехать я. Если требуется подписать эти ваши сертификаты, мне не составит труда сделать это за тебя. Оформишь на меня доверенность, и хоть сегодня могу выехать.
Джанкарло Мария оживился:
