Ранее, когда они переговаривались с Фьямметтой Джадой у сломанной кареты, Луис Игнасио отметил два притягательных момента во внешности девушки: невероятно красивые глаза и аккуратные, словно ровные жемчужинки, зубки. Сейчас же маркизу де Велада выпал шанс рассмотреть «мечту» всю целиком, с ног до головы.
Юная маркиза была одним из самых неординарных созданий, какие только встречались ему на жизненном пути. В ее облике соединились два типа красоты – южный и северный. Она была обладательницей длинных огненно-рыжих волос, красивых по форме темно-медных бровей, миндалевидных глаз, опушенных длинными коричневыми ресницами, и алых, как лепесток розы, губ. Формы же девушка имела исключительно неаполитанские. У нее была небольшая, но налитая грудь, узкая, изящная талия и женственные бедра, не скрытые широким панье[186] по причине более простого по фасону дорожного платья.
Черный цвет мантильи и огненный цвет волос еще больше подчеркивали восхитительный тон лица, напоминающий редкий коралл, именуемый в Италии Pelle d'Angelo – «кожа ангела». Точеный лобик и аккуратный носик отсылали к лучшим образцам мраморных изваяний древних гречанок.
Но более всего взгляд Луиса Игнасио притягивала небольшая округлая родинка над верхней губой в левом углу рта. И главное – это была не искусственная завлекалочка, не мушка из тафты или бархата, а самый что ни на есть настоящий, подлинный neo assassino – «новый убийца»[187], сразивший маркиза наповал в самое сердце.
Не открывая глаз, девушка поправила рукой мантилью на голове, и взгляду маркиза открылось узкое, изящное запястье, обтянутое тонкой, почти просвечивающейся, как китайский фарфор на свету, кожей. Ею и ножкой ребенка Фьямметта Джада легко могла бы посрамить первых красавиц Испанского королевства.
В попытке уловить запах, исходящий от кожи девушки, Луис Игнасио подался немного вперед. В юности он слышал, что рыжеволосые женщины пахнут иначе, чем все остальные. Говорили, что их кожа источает аромат серой амбры[188], с характерной для нее сладостью и чувственностью. И сейчас маркиз вознамерился подтвердить или опровергнуть это. Однако выполнить миссию не удалось, потому как карета затормозила и остановилась. Маркиза Гверрацци резко распахнула потрясающие глаза и уставилась на него.
– Что такое? – спросила она. – Почему вы так на меня смотрите?
– Да вот, слушаю, как вы сопите, – поддел ее маркиз.
– Неправда! Я не сопела. Я даже уснуть не успела.
– Ну, значит, мне показалось, – произнес де Велада примирительно.
Девушка ничего больше не сказала, но при этом посмотрела на мужчину с нескрываемым подозрением и настороженностью.
* * *
По словам Антонио, в Аверсе они остановились лишь затем, чтобы напоить лошадей. Луис Игнасио и его новоиспеченная спутница вышли из кареты, дабы размяться.
Неожиданно для маркиза Фьямметта Джада обратилась к возничему с вопросом:
– А где здесь находится почтовая станция?
Заметив недоумение во взгляде Луиса Игнасио, пояснила ему:
– Хочу попросить ее начальника, чтобы выслал каретного мастера к нашему экипажу. Нужно уведомить его о поломке колеса и рессоры и оплатить ремонтные работы.
Антонио махнул рукой в сторону обшарпанного здания, расположенного на углу площади, на которой они остановились. Девушка хотела было уже отправиться туда, но строгий окрик маркиза вернул:
– Садитесь в карету и ждите. Я улажу эту проблему сам.
