* * *
Когда Луис Игнасио и Фьямметта Джада оказались лицом к лицу в карете, направляющейся в сторону Аверсы, девушка не удержалась:
– Ваша светлость, хочу от души поблагодарить за то, что решились взять меня с собою в Рим. Вы даже не представляете, какую неоценимую услугу мне тем самым оказали.
Луис Игнасио хмыкнул и, вышивая голосом, как шелком по перламутровому бархату[184], вкрадчиво произнес:
– Если моя услуга и впрямь столь неоценима, не могли бы вы, любезнейшая синьорина, в качестве скромного вознаграждения объяснить, что за нужда вынудила вас отправиться практически в одиночку в такое дальнее и небезопасное путешествие? Вы ведь понимаете, что, случись в дороге нечто экстраординарное, как нападение шайки разбойников, коих немало в ваших краях, или посягновение на вашу честь со стороны незаконопослушных особей мужского пола, ваша дуэнья вряд ли смогла бы стать для вас щитом, ограждающим от подобных напастей. Единственное, что она могла бы сделать – это сломать парасоль[185] о спину первого попавшегося негодяя. Каковы же ваши намерения, дражайшая маркиза? Что заставило так поспешно отправиться в Рим? Вчера днем вы были в палаццо вашей семьи в Неаполе, и вот я встречаю вас уже на пути в Папское государство.
Девушка вздернула аккуратненький носик и ответила воркующим голосочком:
– При всём моем уважении и искренней благодарности к вам, ваша светлость, свои намерения я лучше оставлю при себе.
Несколько неучтивый ответ спутницы, упакованный в мягкий фантик, Луис Игнасио встретил многозначительным хмыканьем.
– Хм-м, ну-ну. И всё же задам, пожалуй, еще один вопрос: вы хотя бы старшего брата о поездке уведомили?
Произнес он это совершенно иным, более строгим голосом. Фьямметта Джада отрицательно мотнула головой.
– Преотлично! – воскликнул маркиз. – Матерь Божия, во что я ввязался?! Похоже, по возвращении в Неаполь мне предстоит довольно неприятный разговор с мужем моей сестры.
Девушка встрепенулась и, немного смутившись, заверила:
– Ваша светлость, вам не стоит на сей счет переживать, – пролепетала она голосочком нашкодившего ребенка. – Поверьте, все проблемы с братом я улажу сама.
– Ну-ну, – повторил маркиз, но уже с явственной интонацией нескрываемого скепсиса. – Мне кажется, что в вашей голове хранится больше тайн, чем у всех обитательниц всех женских монастырей вашего королевства, вместе взятых. И меня прямо-таки распирает желание разгадать хотя бы часть из них.
Фьямметта Джада, испугавшись, что ей учинят допрос, прибегла к хитрости:
– Простите, ваша светлость, нам предстоит не один день пути. У вас еще будет время задать вопросы, которые выдают себя уплотнившимся воздухом вокруг вашей головы. Эти пара дней были непростыми, я бы даже сказала, очень волнительными. Кстати, я не успела поздравить вас с рождением племянника. Примите запоздалые поздравления.
– Вы мои тоже. Просто удивительно, как много у нас общего.
– Благодарю вас, – ответила Фьямма.
Немного помолчав, добавила:
– Если не возражаете, я немного подремлю. Ехать до Аверсы, как сказал ваш коккьере, не менее часа. А меня очень вымотало это наше приключение с каретой.
Луиса Игнасио распирала масса вопросов, но он решил, что у него действительно достаточно времени впереди. Именно поэтому маркиз кивнул.
Девушка сдвинулась к окошку, откинулась на спинку сиденья и прикрыла глаза. Луису Игнасио выпала возможность беспрепятственно разглядеть ту, которая вызывала в нем неподдельный интерес. Ту, которая цветом волос оставила след ожога на его памяти. Ту, мысли о которой целый год неотвязно мучили его.
