– Я хотел бы поговорить о вашем будущем. Вам уже двадцать. В течение минувшего года я получил в ваш адрес несколько предложений руки и сердца. До сегодняшнего дня отвергал все, даже вполне приемлемые варианты, давая вам возможность привыкнуть к новому статусу.
Герцог замолчал, а в душе девушки, как всполошенные выстрелом птицы, всколыхнулись неприятные предчувствия. Она решила не ждать приговора, а действовать на опережение.
– Мне хотелось бы, чтобы в этом вопросе у меня была свобода выбора! – выпалила она на одном дыхании.
– Свобода выбора? Как у мухи? – спросил Джанкарло с иронией.
– Что вы имеете в виду? И при чем здесь муха? – осведомилась Фьямма недоуменно.
– Я имею в виду то, что у мухи тоже есть свобода выбора: она может сесть на благоухающий цветок, а может и на дерьмо. После смерти отца вся ответственность за ваше будущее легла на меня, и я не хотел бы, чтобы ваш выбор завел вас в негодную ситуацию. И уж коли вспомнил о нашем отце, объясню нюансы его завещания, касающиеся не только вашего приданого, но и будущего моей жены и детей.
Серьезность тона брата заставила Фьямметту всю обратиться в слух, и Джанкарло Мария принялся объяснять сестре юридические хитросплетения, которые его, герцога, поставили в зависимость от младшей сестры, маркизы.
Маддалони не стал открывать Фьямме всей правды, связанной с отцовским завещанием. Он лишь сказал, что отец распорядился таким образом, что отказ кого-либо из женихов от ее приданого будет гарантировать в случае его преждевременной кончины переход всего наследства в полном объеме к его наследникам и супруге. Говорить о том, что, согласно завещанию, отцовское наследство в таком случае должно перейти к ней, он не стал. И это герцог сделал не оттого, что считал младшую сестру скаредной и меркантильной. Фьямметта Джада ни словом, ни делом не дала повода воспринимать ее жадной до денег. Просто в таком случае у него появлялся реальный шанс надавить на нее, чтобы Фьямма из чувства совестливости и сочувствия к Хасинте и племяннику согласилась принять предложение Луиса Игнасио.
Он остерегался, что юная маркиза может задать вопрос, а куда же денется наследство, если не достанется его детям и супруге, но, к его несказанному облегчению, это сестре в голову не пришло. Когда он закончил рассказ, Фьямметта Джада смотрела на него совершенно растерянно, как будто думала о чем-то своем.
О чем именно, Джанкарло было неведомо. Младшая сестра была для него закрытой книгой, которую он, по большому счету, и не пытался читать. Его с Фьямметтой Джадой связывала Хасинта. Жена была своеобразным посредником между ним и сестрой. Мостиком, соединяющим две родственные, но далекие друг от друга галактики. От супруги он узнавал о сестре гораздо больше, чем от нее самой. И это вполне устраивало его.
– Как ты относишься к брату Хасинты? – задал Джанкарло вопрос, и мысли в голове Фьяммы, как попавшие в силок птицы, заметались, забились в попытке облечься в подходящие слова. Она не была готова к такому повороту разговора, поэтому так запаниковала. Фьямметта даже не заметила, что старший брат вернулся в разговоре к привычному «ты».
– К чему этот вопрос? – спросила она настороженно.
– К тому, что он станет мужчиной твоей жизни. Таково мое решение, и это не обсуждается.
– Нет! Только не он! – воскликнула Фьямма, чем очень удивила Джанкарло Марию.
Герцог не ожидал подобной реакции. Пушкарь ненароком поджег фитиль, и пушка рванула. Фьямметта Джада вскочила со стула и лихорадочно заметалась по кабинету, заставив тем самым подняться из-за стола и брата.
