Его мысль подтвердила и сама сестра, которая гораздо более спокойным и уравновешенным тоном произнесла:
– Дорогой брат, вопреки собственному желанию и здравому смыслу, я готова пойти навстречу и согласиться с вашим решением. Я стану женой маркиза, но у меня будет одно условие.
Расслабившись поначалу, Джанкарло Мария напрягся снова, однако немного выдохнул, когда услышал:
– Наше венчание должно состояться не ранее чем через месяц. Мне нужно привыкнуть к мысли, что брат Хасинты станет моим мужем.
Маддалони не сомневался, что Луис Игнасио будет не в восторге от такого условия. У маркиза на руках есть папское разрешение на брак. Он может обвенчаться хоть сегодня. Ни один священник не будет вправе отказать ему. Но у него, Джанкарло, пожалуй, тоже найдется в рукаве козырь, который поможет с успехом разыграть и эту партию. Он подскажет шурину, у кого снять палаццо. Один его приятель обмолвился на днях, что остро нуждается в средствах, поэтому готов сдать недавно отреставрированный дворец в Рионе Санита[46].
«В принципе, я могу и сам арендовать на полгода это палаццо. Пусть это будет моим подарком молодоженам. С моей стороны такой шаг будет хорошими откупными маркизу за месяц отсрочки, а Луису Игнасио не придется тратиться. Вот все и будут довольны», – подумал Джанкарло, внутренне потирая руки.
Но, переведя взгляд на задумавшуюся о чем-то Фьямметту, тут же упрекнул себя. Он готов поставить на карту будущее единственной сестры, лишь бы вернуться к наследованию по праву майората.
Фьямметта Джада перехватила его взгляд.
– О чем ты думаешь сейчас, брат?
– О том, могу ли я доверить овцу волку.
Глаза Фьяммы, засверкавшие от выпитого рома яркой зеленью, округлились.
– Ты назвал меня овцой? Ты считаешь, что я настолько глупа?
– Нет, Фьямметта, – усмехнулся герцог, – ты не глупа. Ты своевольна и упряма, как коза. Уточню: я думаю сейчас о том, правильно ли поступаю, отдавая козу волку. Какой будет ваша совместная жизнь с маркизом?
Фьямметта Джада лукаво улыбнулась:
– Я хоть и маленький, но довольно крепкий орешек. Не так-то просто меня проглотить. Случись чего, застряну в глотке.
Джанкарло Мария рассмеялся:
– Ты не орешек, ты медоносная пчела: от тебя пахнет нектаром, но, стоит к тебе притронуться, ужалишь языком, словно жалом.
Он поднялся из-за стола:
– Ладно. Мы с тобой знатно заболтались. Мне надо отправить посыльного к поверенному, чтобы привез подготовленный брачный договор. Раз уж обо всём договорились, сегодня его и подпишем. Я прошу тебя отложить отъезд в Поццуоли. Навести лучше Хасинту Милагрос и племянника. Жена спрашивала о тебе сегодня утром.
Фьямметта кивнула, поднялась и, присев в прощальном полупоклоне, вышла. Проводив ее взглядом, герцог Маддалони улыбнулся. Улыбка, как ни странно, была вызвана не тем, что удалось успешно разрешить довольно непростое дело, от исхода которого напрямую зависело благосостояние его наследников, а тем, что впервые за истекший год по-настоящему ощутил себя старшим братом, со всеми вытекающими последствиями. И от этого теплого чувства, поселившегося в сердце, на душе стало светло и радостно.
* * *
Фьямметта вышла из детской с улыбкой на лице. Маленький племянник был так умилительно хорош, что волей-неволей смутным, беспокоящим мыслям пришлось отступить и оставить ее, хотя бы на время, в покое. Малыш спал, но во сне морщил лобик и носик так, будто хмурился, и невероятно походил этим на ее покойного отца. Фьямме показалось, что будущий шестой герцог Маддалони больше всего во внешности унаследовал от герцога четвертого. Впрочем, всё это может сто раз перемениться.
