Снятие юбки-«скромницы», как называли обычно нижнюю юбку бывшие партнерши по любовным утехам, добило маркиза окончательно. Его поджидал невероятный сюрприз – длинные, стройные ноги с узкими щиколотками, затянутые в белый шелк чулок, подвязанных розовыми лентами. Самая большая слабость де Велады! Но это было еще не всё. Луис Игнасио развел в стороны ледяные руки девушки, которыми юная маркиза прикрыла запретное местечко вверху сведенных вместе ног, и ему открылось просто невероятное зрелище… В луче солнца пламенел треугольник огненно-медных курчавых волос!
От увиденного у де Велады сперло дыхание. Одним ловким движением он подхватил девушку на руки и усадил ее на постель. Принялся развязывать подвязки и стягивать чулки. Аккуратные ступни с красиво вылепленными пальчиками привели его в еще больший экстаз. Мужские ладони заскользили по теплой коже.
Когда руки маркиза прошлись по внутренней стороне бедра, Фьямметта Джада с трудом сдержала чувственный стон. Ей пришлось для этого закусить губу и впиться ногтями в ладони.
– Не смей! – прошипел он.
– Что именно? – спросила она почти шепотом.
– Не смей кусать свои нежные губы. Отныне это дозволено делать лишь мне.
От этих слов Фьямма поплыла вовсе. Но и маркизу было не легче. Он ни с одной из прежних партнерш не чувствовал ничего подобного. Впервые в жизни смертельно боялся сорваться, опозориться, оказаться скорострелом, как какой-то сопливый мальчишка. Только опыт и годы тренировок помогали удерживать в узде внутренний огонь. Не дать ему спалить дотла ни себя, ни эту милую, сладкую, но такую несносную рыжулю.
Вмиг скинув жюстокор и жилет, Луис Игнасио своим телом откинул тело юной жены назад. Опершись одной ногой о пол, подтянул девушку за подмышки чуть выше, так, чтобы ноги Фьямметты были полностью на кровати. Склонился над ней, обездвижив ее собою. Его руки начали изучать ее тело, нагуливая их общий аппетит.
Маркиз касался ее везде. Трогал, гладил, пощипывал, сжимал. Он провернул это несколько раз, прежде чем полностью удовлетворил жажду касаний и ублажил ненасытное мужское эго. Ставшие донельзя чуткими ноздри уловили аромат женского возбуждения.
Тело Фьямметты и в самом деле воспринимало прикосновения Луиса Игнасио как невыносимо-желанные. Оно отзывалось с бешеной горячностью, сумасшедшей жаждой, которых девушка в себе даже не подозревала. Фьямма испугалась вулканического взрыва внутри себя, запустившего пламенные телесные реакции.
Она больше ничего не понимала. Страсть понесла ее с сумасшедшей скоростью по огненно-лавинной реке. И она поддалась течению, влилась в поток, закипела, забурлила, зафонтанировала чувствами и ощущениями. Окружающий мир перестал для нее существовать. Ей перестало хватать воздуха. Голова поплыла, погружая в бездумный туман чувственности.
Пальцы маркиза кружили по ее коже, всё ближе подбираясь к запретному местечку. Ей казалось, что, если он коснется ТАМ, она взорвется, как Везувий. В ее животе давно набрал силу вулканчик, требующий разрядки. Уловив этот момент, маркиз провел пальцами между нежных складочек, заставив тем самым Фьямметту выгнуться и натужно выдохнуть.
Краем глаза девушка заметила, что маркиз наконец-то решил расстегнуть кюлоты, но раздеваться полностью не стал. Освободив пах, он вновь навалился на нее, пленяя и подчиняя.
Фьямма знала, что должно произойти. Более того, ей хотелось, чтобы ЭТО произошло как можно быстрее. Всё ее тело настойчиво требовало ЭТОГО. Но маркиз почему-то не торопился, и ее прошило осознанием: он нарочно оттягивает это действо, заставляет плавиться в котле ожидания неизбежного, маринует, пытается заставить ее неистово желать, чтобы это неизбежное наконец-то произошло. Но она уже желает! Желает и сходит с ума от этого всепоглощающего желания.
