Выплеснувшись до капли, Луис Игнасио упал обессиленно на тело юной маркизы де Велада и прохрипел ей в самое ухо:
– Mi obsesión… Mi dolor… Mi maldición… Mi locura… ¡Dulce locura![124]
Скатившись в сторону, лег на спину и замер. Скосив взгляд, заметил широко раскрытые, расцветшие яркой зеленью глаза, приоткрытые пунцовые губы и пылающие румянцем щеки. Говорить больше ничего не стал. Прикрыл веки и замер.
* * *
Супруги лежали еще какое-то время, измученные удовольствием и недвижимые, и каждый пытался осмыслить, что же такое сейчас было? Буйное помешательство? Неистовое безумие? Или неизвестная миру магия, заставившая обоих испытать небывалое удовольствие, отправившая их тела в никому неведомый рай?
Маркиз, как опытный боец, отточивший силу воли и закаливший характер не одной сотней постельных сражений, пришел в себя первым, хоть ему и потребовалось для этого превозмочь чувство сытой и уютной неги. Больше всего хотелось обнять свою сладкую Карамельку. Прижать ее к себе, целовать, ласкать, говорить так нужные ей любовные глупости. Но де Велада понимал, что должен удержать себя в руках. Отыграть до конца роль властного супруга. Расставить в голове Фьяммы правильные акценты. Иначе весь первый акт пьесы с наказанием был сыгран впустую. Он оставит в душе Фьяммы лишь обиду за унижение, но не достигнет должной цели. Не объяснит, что в их семье отныне он главный. Ее обязанность – подчиняться ему.
Нет, он не строил иллюзий, что сможет сделать Фьямму послушной марионеткой. Да этого и не нужно было. Фьямметта Джада как раз и понравилась ему внутренней свободой, жизненной силой, здоровым упрямством, желанием добиваться поставленной цели, дерзостью и непокорностью. Она первая женщина в его жизни, с кем не приходилось скучать вовсе.
И всё же надо надеть узду на строптивую дикую кобылицу, которая живет в ней и управляет ею. Приручить своенравное пламя, заставить согревать и ластиться, слушаться его, считаться с его волей, подчиняться его решениям. И главное – заставить строптивую рыжую девчонку полюбить его.
После головокружительного акта любви это стало еще большей ценностью. Главной целью. Первостепенной важностью. В эту минуту он, как никогда в жизни, уверен в правильности выбора. Только новая маркиза де Велада способна подарить ему то счастье, о котором раньше даже мечтать не мог. А значит, стоит действовать, как задумывалось изначально.
Луис Игнасио встал с кровати и застегнул кюлоты. Обогнул ложе по кругу, поднял с пола покрывало и подал его полностью обнаженной жене. Увидел при этом на светлой коже ее бедер кровавые пятна – следы утраты невинности.
– Если хотите прикрыться, прикройтесь, – произнес он с каплей заботы на испанском.
Она метнула в него зеленые молнии. Веснушки в радужках болотных глаз полыхали отголосками их страсти. Губы припухли то ли от его поцелуев, то ли от того, что она в желании сдержать крики искусала их.
– Я распоряжусь, чтобы камеристка, которую назначил вам в услужение, принесла воду и помогла привести себя в порядок. Она же принесет всё необходимое. Я забрал из палаццо Ринальди и привез сюда ваши вещи.
Услышав это, Фьямметта Джада взбеленилась. Закутавшись в покрывало, она подбежала к мужу ближе.
– И вы говорите мне об этом только теперь? – ответила вопросом также на испанском.
Де Велада про себя отметил удовлетворенно: «Ага, один урок усвоен, хорошо».
