Такое показательно равнодушное игнорирование показалось Фьямме обидным. Ей хотелось увидеть приветливую улыбку на устах маркиза. Хотелось, чтобы его красивые глаза засветились такой же радостью, как и ее. И чтобы Луис Игнасио сказал хоть что-нибудь, пусть со свойственной ему насмешливой иронией, но адресованное ей. Ничего из этого не последовало. Фьямметта, расстроившись, опустила глаза на многочисленные закуски, стоявшие перед ней на столе.
Да и Луису Игнасио было не лучше. Находиться рядом с любимой женщиной и, хотя бы мимолетно, не дотронуться до нее стало для него хуже всякой пытки. Его выдержка трещала по швам. Он из последних сил крепился. И, как бы ему ни хотелось поцеловать Фьямму или коснуться губами виска у линии роста волос, он ничего себе не позволил. Молча прошел мимо супруги и так же молча занял свое место.
Фьямметта Джада, не вынеся тишины, решилась начать разговор первой. Лицо супруга было непроницаемым. Она не могла уловить его настроения и высказалась на нейтральную тему:
– Сегодня был чудесный день, не правда ли? Погода отменная, – произнесла она тихо и осторожно.
Бровь де Велады иронично изогнулась.
– Вы ожидали меня здесь, чтобы погоду обсудить? – в голосе маркиза проявились отголоски привычной иронии.
«Фух! – выдохнула Фьямма про себя с облегчением. – Ну хотя бы что-то».
– А вы уверены, что я вас ожидала? – маркиза последовала желанию супруга и упаковала крохотную словесную шпильку в фантик игривого флирта.
– Абсолютно! – Луис Игнасио впервые улыбнулся. – Вы знаете, что только я умею говорить с женщинами о погоде так, что у них от смущения алеют щечки.
Фьямметта Джада фыркнула.
– Могли бы хоть разок притвориться, что вы не настолько распутны, – произнесла она, пытаясь сдержать вспыхнувшее недовольство.
– Ну зачем же? – в глазах маркиза вновь появились знакомые чертенята. – Моя репутация – особа своевольная и болтливая. Никакого кляпа не хватит, чтобы заткнуть ей рот. Я предпочитаю поддерживать ее, а не бороться с нею.
– Даже если мне это будет не очень приятно? – спросила Фьямма, нахмурившись.
– А вам это неприятно?
– Безусловно.
– Отчего же? Вам посчастливилось стать женой первого донжуана Испании. По приезде на родину вашего супруга прочувствуете, насколько именно вам повезло. На вас лавиной обрушится зависть всех тамошних сеньор и сеньорит, – маркиз улыбался широко и белозубо, отчего на щеках проявились украсившие и без того безупречное лицо ямочки. Фьямма никогда не замечала их прежде. А сейчас прямо-таки влюбилась в них.
– В том-то и беда, ваша светлость, – произнесла она с оттенком легкого кокетства в голосе, – я не люблю быть объектом чужой зависти и была бы чрезвычайно признательна, если бы вы не стали подкармливать ее своим всеядным по отношению ко всему женскому полу поведением.
– О, да у нас, оказывается, кто-то ревнив не в меру! – черти в глазах маркиза снова затеяли привычные пляски.
– Пф-ф-ф! Ничего подобного, – Фьямма ощутила, как кровь горячей волной хлынула в предательские уши и щеки. – Просто я не хочу, чтобы на меня смотрели с жалостью.
Маркиз заломил бровь.
– Вы уж определитесь: с жалостью или завистью.
– И с тем, и с другим. И вообще, давайте сменим тему.
– Вы хотите говорить о погоде?
– Нет, зачем же о погоде. Вы обещали, что после венчания я смогу в течение полугода совершенствовать мастерство пения и игры на гитаре. Надеюсь, это не было пустыми посулами?
