– И, может быть, если ты сделаешь это сейчас, она тебе поверит.
Она делает паузу, ловя мой взгляд, а затем её губы кривятся в насмешливой улыбке.
– Но скажи, Габриэль… Ты правда думаешь, что она поверит тебе, когда услышит, как Анджела стонет, произнося твоё имя?
Я стискиваю зубы.
– Чего ты хочешь?
– Покончи с этим фарсом. – Она лениво облокачивается на стол, её голос остаётся холодным, ровным. – Скажи Тициано, кто мы такие на самом деле, и отплати ему той же монетой за разрушение нашей семьи, как он разрушил нашу.
Я напрягаюсь.
– Его дочь… Она ни в чём не виновата.
– Она всего лишь пешка, Габриэль. – Розетта пожимает плечами, будто разговор о судьбе человека не стоит её времени. – Просто ещё одна случайная жертва, попавшая под перекрёстный огонь этого мира, частью которого мы являемся. Так же, как твоя мать когда-то.
Я чувствую, как внутри меня всё закипает.
– Она уже слишком много пережила, – говорю я сквозь зубы, сжимая кулаки. – Она этого не заслуживает.
Розетта молча наблюдает за мной, затем медленно встаёт, обходя стол. Её каблуки мерно стучат по полу, приближая её ко мне.
Она останавливается так близко, что я чувствую её дыхание.
– Тебе стоило подумать об этом раньше, – шепчет она. – Прежде чем ты сделал этот брак настоящим, Габриэль.
Она выдерживает паузу, затем её голос становится жёстким:
– Ты закончишь это до конца ночи.
Я резко хватаюсь за пистолет и направляю его ей в голову.
– Ты не будешь мне приказывать.
Розетта даже не вздрагивает. Наоборот, она делает шаг вперёд, наклоняясь так, что дуло пистолета упирается в её лоб. Её глаза вспыхивают, но в них нет страха. Только фанатичная преданность.
– Стреляй, – говорит она тихо.
Моё сердце колотится, а она продолжает, её голос – бархатный, завораживающий:
– Я бы взяла пулю за тебя, даже если бы ты был тем, кто нажал на курок.
Она улыбается, но в этой улыбке нет тепла.
– Вот как сильно я люблю тебя, Габриэль.
Тишина. Я не двигаюсь.
Она склоняет голову чуть набок.
– Но уверяю тебя… твои проблемы не умрут вместе со мной.
Я невольно напрягаюсь.
– Я дала указания выпустить твоё «маленькое» секс-видео, пусть и подделка, в публичное пространство, если со мной что-то случится.
Её губы раздвигаются в медленной, ядовитой ухмылке.
– Включая фотографии.
И в этот момент я понимаю, что уже стою на краю пропасти.
– Слухи разлетятся быстрее, чем ты успеешь что-то сделать. – Голос Розетты спокоен, но в нём звучит явное удовлетворение. – Не говоря уже о высокопоставленных людях, которые сегодня здесь.
Она плавным движением передаёт ноутбук своему телохранителю, даже не взглянув на него.
– Ты сам всё это начал, помнишь? Теперь тебе остаётся только довести это до конца.
Я чувствую, как внутри закипает ярость, но вместо того, чтобы взорваться, задаю вопрос, который не даёт мне покоя.
– Ты называешь это любовью? – мой голос тихий, но жёсткий. – Ради меня?
Я смотрю на женщину, которая вырастила меня, научила выживать в этом мире. Но сейчас она кажется мне чужой.
– Как разрушение меня связано с уничтожением Тициано?
Розетта делает несколько шагов вперёд и останавливается рядом, плечом к плечу.
– Мы пожинаем то, что сеем, Габриэль, – шепчет она.
В её голосе нет ни упрёка, ни сожаления. Только ледяная неизбежность.
