Эти слова, конечно, можно было воспринять как гордость или самозащиту, но они запомнились. С тех пор идея «чистоты» стала частью императорского наследия. Даже если это не более чем красивая легенда, люди верили, что отсутствие магии у императоров – это своего рода благословение.
– Хэтра, мы все умрём, – обречённо вздохнув, выдал Дрейс, и его слова вывели меня из задумчивости.
Это не была попытка спорить, скорее последний аргумент, призывающий к здравомыслию. Но и я, и он прекрасно понимали, что приказ не подлежит оспариванию. Тем более приказ Холлинса.
Аркан Сагариуса ничего больше не ответила. Огонёк на радиопередатчике погас, словно олицетворяя реальность, в которой мы оказались.
– Им нужны ответы и скорейшая разгадка активности, – предположила я, но Дрейсар не ответил, молча разбираясь с устройством.
Я только вздохнула, выходя на улицу, попутно соображая, как сообщить своему отряду, что нам придётся двигаться дальше, в самый ад, туда, откуда дороги назад может и не быть.
Ситуация была не в нашу пользу – это факт. Если не получится починить турель, то шансы выжить сводятся к минимуму. Со стороны императора крайне глупо рисковать одним из лучших отрядов сандов, но, тем не менее, по каким-то причинам он готов пойти на это.
***
В конечном счёте пришлось провести в городке несколько дней вместо запланированного одного. Повезло, что среди сандов Сагариуса оказался способный механик, который смог справиться с неисправностью турели. Как выяснилось, повреждение носило механический характер и было связано с невозможностью передачи боеприпасов. В конце концов задача была решена, и мы могли отправиться дальше.
Накануне мы долго обсуждали, как лучше поступить. После долгих споров стало очевидно, что идти вместе будет не только проще, но и разумнее. Каждый из нас понимал, что разделение в условиях, где любое неожиданное движение может привести к гибели, – шаг, который слишком дорого обойдётся.
Решение отправиться вместе казалось логичным, особенно после последних событий. Мы знали, что мракхи могут появляться в любое время, а их количество зачастую невозможно предугадать. Сагариусы, как разведчики, привыкли работать автономно, но даже их навыков в подобных условиях могло оказаться недостаточно.
Приказ, который мы получили, подразумевал определённую свободу в действиях, и никто не собирался слепо ему следовать, рискуя жизнями. Исполнение задания «по протоколу» здесь не давало никаких преимуществ. Напротив, объединив усилия, мы могли лучше использовать общие ресурсы: оружие, боеприпасы, магию и опыт.
Когда решение было принято, я ощутила странное облегчение. Каждый понимал: шансов на выживание больше, когда мы прикрываем друг друга. В этом безумном мире, где тьма могла настигнуть в любой момент, объединение усилий казалось единственным здравым выбором.
– Я надеюсь на твоё здравомыслие, Редж, – бросил Дрейсар перед тем, как сесть в машину.
Хотелось ответить ему что-нибудь колкое, но не успела. После случившегося в ду́ше мы не разговаривали и не сближались, сосредоточившись на миссии. С одной стороны, я была рада, но с другой… Внутри свербело странное чувство, похожее на вину. Хотелось объясниться перед Элбрайтом, оправдаться… Глупо, конечно, ведь я твердила, что мне плевать, вот только отделаться от этого беспокойства не могла.
«Ты что-то чувствуешь к нему», – это был не вопрос, а утверждение Гаэля, будто он знал больше, чем я.
