***
Телевизионный мужчина в квадратных очках убедительно вещал:
– Тесные узы братства объединяют нашу страну с другими странами мировой социалистической системы. По мере роста их экономического потенциала и накопления разностороннего опыта страны содружества переходят на все более высокие ступени сотрудничества во всех областях. В сфере экономики за три десятилетия мы поднялись от простого согласования взаимных товарных поставок до совместного планирования долгосрочных интеграционных мероприятий…
Лиля с раскрытым зонтиком интересничала у зеркала в прихожей – то пряталась, то выглядывала из-за края. Представляла, как идёт в дождливый день на работу, ловя завистливые взгляды из-под обычных советских зонтов. В свете дня и хлопотах по дому страх, пережитый ночью, притупился.
– Чё ты всё играешься с ним как маленькая? – стараясь перекричать телевизор, мимо слоном протопала дочка.
Диктор резко умолк.
– Как ты с матерью разговариваешь, нахалка! Включи обратно – сейчас концерт будет. – Лиля заглянула в гостиную. Галка стояла у полированной стенки, раскрыв книжный шкаф. – Бери книги, которые внизу, на центральных полках не трогай – переплёты испортишь.
– Да знаю я, сколько можно одно и то же говорить, – огрызнулась дочка, оглянулась – мать вернулась в прихожую. На «запретной» территории за одним из красных томов с золотым тиснением, у стенки шкафа хранились сигареты Ту-134.
Глава 12
Перебрав в уме всех, более-менее подходящих на роль Митиной любовницы, Лиля остановилась на цыганистой Розке – красивой общительной матери-одиночке, работающей закройщицей в ателье. Яркая Роза шила себе вызывающие наряды: сплошь мини-юбки да облегающие кофточки с глубоким вырезом. А ещё эти высокие каблуки и ярко-алые губы. Короче, ШАЛАВА! Такие уводят мужей из приличных семей. Она могла и на полу, и на столе. «Тьфу ты, чёрт!» – от досадных мыслей Лиля потеряла бдительность и споткнулась обо что-то у ворот дома, где жила школьная техничка баба Поля – известная среди тех «кому надо» знахарка.
– Это домовой тебя душил. Надо было спросить: «К худу или к добру», – разъяснила баба Поля, услышав рассказ о ночных ужасах.
– А если бы ответил?
– Ну так узнала бы, чего ждать.
– Ой, нет. Страшно просто голос его услышать, без разницы, что скажет, – отмахнулась Лиля и тут же с испугом спросила: – А что ещё может прийти?
– А кто его знает. Положи нож под матрас в изголовье – нечисть боится железа.
– Положу. Да шут с ним, с этим домовым. Вот что про разлучницу скажете, а, баб Поль, что делать-то?
– От соперницы можно избавиться отсушкой. Возьмёшь фотографию разлучницы и свечку чёрную восковую.
– А где же я её возьму? – всполошилась Лиля.
– Фотографию или свечку? Свечку я дам, а фото раздобудь. Не перебивай. Значит, так. В доме никого не должно быть. Обряд нужно проводить ночью. Разденься догола, крестик, если носишь, – сними, положи на стол фото, на фото поставь свечку и подожги. Ножницами (заранее рядом положи) начинай резать пламя. Будешь резать и приговаривать… записывай заговор, вот, на листочке, – у бабы Поли в руке будто из воздуха появились тетрадный лист в линейку и прижатый к нему карандаш, – что ты рот открыла, пиши:
«Отрезаю пламя черной свечи, на черную тоску, на разлуку, на скуку.
Отрезаю раба Божьего (имя мужа) от рабы Божьей (имя разлучницы).
Ты ходи, раба Божья (имя разлучницы), по земле, живи в стороне.
