Читать онлайн Гая Ракович - Пасынки Марфы

Пассажиры чинно заполняли левитрѐйн. Илья огляделся. Его окружали пожилые люди, в большинстве – женщины. Промелькнула унылая мысль: «Там, куда я лечу, живут в основном такие…» По узкому экрану, опоясывающему салон, пробежала повторяющаяся надпись: «Приготовьте средство оплаты. Можно использовать банковские карты и имплантированные чипы. Технологии шифрования обеспечивают защиту финансовых данных».

Илья провёл рукой с вживлённым в запястье чипом над терминалом, открывшимся в ручке кресла. Затаил дыхание. Денег на счету почти не оставалось – первые месяцы после увольнения он получал небольшое пособие и, как чипированный, ежедневный бокс с едой. Устройство тихо пискнуло – платёж прошёл. Любопытные бабушки поморщились – они ни за какие коврижки не будут вживлять в свои тела̀ «бѐсовы камушки». То ли дело карточки! И пусть говорят, что это устаревшие технологии, им в деревнях и таких хватит. А ещё лучше наличные, но деньги, которые можно держать в руках или складывать в кубышку, отменили…

Левитрѐйн бесшумно летел над верхушками деревьев. Илья задумчиво смотрел в иллюминатор и не расслышал сидящую рядом старушку с морщинистым, как печеное яблоко, лицом.

– Извините, что вы сказали? – очнулся Илья.

– Я спрашиваю, что ты тоже из этих, которые умирающие деревни оживлять едут?

Молодой человек понуро кивнул.

– Поди дизайнер или компьютерщик какой-нибудь, – встряла в разговор бабулька с кресла напротив.

– Иллюстратор… – вздохнул Илья, – книги иллюстрирую… иллюстрировал…

Лица прислушивающихся к разговору пассажиров выразили насмешливое сострадание.

Если бы кто-нибудь полгода назад рассказал Илье Кораблёву о том, как круто изменится его жизнь, этот энергичный молодой человек, работающий в издательстве детской книги, только посмеялся бы. Учёные, блогеры, даже домохозяйки рассуждали о том, что, возможно, искусственный интеллект попытается вытеснить человека из многих сфер, но человечество выстоит, не даст задвинуть себя за планку. Профессионалы были уверены, что полностью заменить их невозможно. «Нейросети – лишь инструмент, который можно использовать для вдохновения и ускорения», – самонадеянно говорили они, успокаивая себя и других. И вот… толпы программистов, журналистов, дизайнеров, бухгалтеров, учителей, артистов и прочих теперь никому не нужны.

***

Всё началось в АО «ЗАСЛОН». В его научно-техническом центре создали новое поколение искусственного интеллекта – «Нейронную сеть с метаморфозой». Уникальную разработку, основанную на передовых принципах глубокого обучения нейронных сетей назвали «Марфой» с лёгкой руки лабораторной уборщицы. Не сумев выговорить мудрёное слово «метаморфоза», она чертыхнулась и, отмахнувшись, проворчала: «Какую-то Марфу придумали!»

***

Событие обсуждали во всём мире. Это настоящий прорыв!

«Человечество вышло на новый виток развития!» – кричали заголовки статей, описывающих возможности «Марфы»: «…способна изменять свою форму и структуру в зависимости от ситуации. Она обладает возможностью метаморфозы, позволяющей ИИ адаптироваться к различным физическим и когнитивным задачам. Может изменять свою конфигурацию, масштабироваться или сжиматься, менять форму и состав, чтобы наилучшим образом соответствовать требованиям задачи или среды».

Ведущие новостных каналов с воодушевлением вещали: ««Марфа» оснащена суперкомпьютерным оборудованием и огромными вычислительными мощностями, что позволяет ей обрабатывать большие объемы информации и принимать решения в режиме реального времени, также она обладает обширными базами данных, что позволяет быстро и эффективно осуществлять поиск и анализ». За их спинами на студийных экранах красавица и умница «Марфа», похожая на драгоценный кристалл, излучала яркий свет, меняла форму, переливаясь всеми цветами радуги.

«Да, да! Она обладает высокой степенью саморазвития, – делились впечатлениями академики, – способна обмениваться информацией с другими ИИ и с людьми. Такая возможность обучения на основе накопленного опыта делает «Марфу» более интеллектуальной и способной адаптироваться ко всевозможным ситуациям и проблемам».

«Мы применим её в различных сферах, включая науку, медицину, инженерию и оборону, – делились планами с высоких трибун лидеры ведущих стран. – Используем для решения сложных научных проблем, разработки новых лекарств и технологий, оптимизации процессов производства и защиты национальной безопасности».

««Марфа» сыграет важную роль в области искусства и развлечений, создавая гиперреалистичные виртуальные миры и персонажей»! – потирали руки работники киноиндустрии и разработчики компьютерных игр.

Человечество восхищалось, и никто не думал, что для многих это начало конца.

Лес внизу расступился, и показалась деревня. Металлический голос объявил: «Пункт Бро̀шеновка, население тридцать человек». Левитрѐйн начал снижаться.

– А что, может, поедешь к нам в посёлок, это ещё километров пятьдесят, а? У нас там хорошо: река большая, рыбы много. Таких, как ты, люстраторов, пруд пруди. Рыбное производство организовывают, – предложил кто-то из пассажиров.

– Не могу, у меня направление в Бро̀шеновку, – объяснил Илья, подходя к выходу, – из службы занятости прислали.

Элегантная платформа парящего в воздухе левитрѐйна, используя создаваемые специальными устройствами магнитные и гравитационные поля, неслышно набрала обороты и полетела туда, где в полноводной реке плескалась серебристая рыба.

Оглядываясь по сторонам, Илья стоял на пустой проселочной дороге. Хотел достать портативный дрон, чтобы осмотреть окрестности, но опомнился. Несмотря на то, что он прибыл в деревню, про которую лишь недавно вспомнили в большом мире, всё же здесь есть представители власти, а пользоваться дронами обывателям, тем более попавшим в категорию «ненужные», категорически запрещено.

Даже привычные мобильные телефоны превратились всего лишь в хранилища фото и видео из прежней жизни с ограниченными доступом к интернету и зоной покрытия связи. «Марфа» постепенно отрезала лишних людей от создаваемого ею мира.

Солнце приближалось к линии горизонта – часа через два стемнеет. Целый день прошёл в дороге. Взвалив на плечи рюкзак, новый житель Бро̀шеновки подхватил ручку чемодана на колёсах и пошёл вглубь деревни. Поселение, представшее перед любопытными глазами бывшего иллюстратора, словно сошло с полотен художников девятнадцатого века. Вековые липы и вязы обрамляли десятка три аккуратных белёных домов. И хотя солнце ещё светило и яркие краски августовского дня должны были радовать взор, но в душу закрались уныние и беспокойство. А всё из-за тишины, стоявшей вокруг. Почему не слышно звуков деревенской жизни: кудахтанья, мычания, лая?

Тревога скребнула по сердцу: «Вымерли здесь все, что ли?» В крайнем дворе на лавке у стены дома сидела пожилая женщина, что-то вязала, напевая вполголоса.  Илья поздоровался через ограду, поинтересовался, где остальные жители.

– Новый переселенец? – понятливо спросила старушка. – Иди дальше, увидишь дом с синими ставнями. Все там. Поторопись, скоро стемнеет, – и ни с того ни с сего перекрестилась.

Илья нашёл нужный дом, подошёл к приоткрытой двери, прислушался к невнятному разговору множества людей. Вдруг наступила тишина, и громкий мужской голос раскатисто произнёс:

– Дорогие братья и сестры во Христе, сегодня я хотел бы поделиться с вами размышлениями о явлении, которое вызывает немало тревоги и непокоя, – нейронной сети «Марфа». В то время как некоторые видят в этой технологии благо и прогресс, мы должны быть бдительными и осторожными перед ее зловредными последствиями.

Илья тихо зашёл в дом. В большой комнате на длинных скамьях сидело несколько десятков человек, судя по одежде и причёскам – все молодые. Было чисто, но тесно и сумрачно – свет предзакатного солнца слабо освещал помещение через небольшие окна. Передний угол занимал большой киот с почерневшими от времени иконами, теплился синий огонек лампадки. Перед скамьями стоял чернобородый мужчина и говорил, гневно сверкая глазами. С его шеи свисал на верёвке большой латунный, явно самодельный крест. Сочетание религиозного символа и серого рабочего комбинезона на говорившем смотрелось странно и неуместно.

На пришедшего никто не обратил внимания, только чернобородый скользнул взглядом по фигуре на пороге комнаты и уверенно продолжил:

– Как христиане, мы призываем к богоугодному и разумному использованию всех технологий. Однако «Марфа» вносит гибельные изменения в нашу жизнь, подчиняя ее лживым и недостойным ценностям.

Мы должны помнить, что человек создан по образу и подобию божьему, и это истина. «Марфа» изменила, отвергла божественный порядок… Будь здоров! – пожелал проповедник одному из слушателей, неожиданно громко чихнувшему. – Помните, что вера и сущность человека не должны быть поглощены технологией. Единство с богом нельзя заменить искусственным интеллектом. Нам необходимо быть особенно бдительными, чтобы не позволить этому злу проникнуть в души. – Увидел, что многие начали перешёптываться. Поняв, что теряет внимание, быстро закончил:

– Дорогие братья и сестры, в это лихолетье, выпавшее на нашу долю, вера должна оставаться неизменной. Да наполнит нас божья благодать.

Чернобородый размашисто перекрестился, вслед за ним неумело осенили себя крестами несколько человек. Остальные переглядывались, скептически ухмыляясь, пожимали плечами.

– Кто ты, путник? – высокопарно обратился чернобородый к Илье. Все повернулись к входной двери, с любопытством рассматривая новичка.

– Я по направлению, – Илья замялся, оказавшись в центре внимания незнакомых людей.

– А мы здесь все направлено-сосланные, – хохотнул кто-то.

Остальные согласно загудели.

– Так давай знакомиться, я – куратор деревни, раньше эта должность называлась староста. Зовут меня Константин Генералов, можно просто Костя, – чернобородый приветливо улыбнулся, тяжело ступая, подошёл и протянул видавший виды планшет. Илья приложил к экрану запястье с чипом.

– Илья Кораблёв, – вслух прочитал куратор, – работал иллюстратором в издательстве детской книги, направлен в поселение Бро̀шеновка на постоянное место жительства. Рекомендуемое место работы – ферма по разведению сверчков и мучных червей. Рекомендуемая работа – сортировщик готовой продукции.

– Я боюсь насекомых, – не постеснялся признаться Илья.

Присутствующие понимающе закивали. Кудрявый паренёк, блеснув стёклами очков, посетовал:

– Я компьютерные игры писал, а теперь кормлю тараканов и мучных червей в питомнике. Тебе ещё повезло, можешь мёд поесть, – пояснил, увидев вытянувшееся лицо новенького, – там на месте делают козинаки из сверчков в меду, и есть несколько слепых зон – камеры не видят.

Куратор Костя уточнил:

– Пробовать производимые продукты работники не имеют права. Те, кто трудятся на полях или в садах, не могут взять ни одной картофелины или ягоды. Дроны-наблюдатели следят.

– А если кто-то съест ягоду, то его расстреляют? – пошутил Илья.

– Нет, конечно, – ответил сбоку грудной женский голос.

Илья обернулся и встретился взглядом с влажными оленьими глазами. Сердце ёкнуло – девушка, как две капли воды похожая на его идеал женщины – Аксинью из старого чёрно-белого фильма «Тихий Дон». Вернее, на актрису Быстрицкую. Бабушка и прабабушка, вырастившие молодого человека, сильно повлияли его на духовное развитие.