Мы вернулись в модуль, унося с собой журнал и фотографии. Всю ночь я пытался сопоставить символы, но они не поддавались никакой известной мне логике. Иногда казалось, что они складываются в слова, но стоило моргнуть – и смысл ускользал. Лина уснула прямо за столом, а я продолжал искать закономерности, пока глаза не начали слипаться.
Перед рассветом я вдруг понял: символы повторяются с определённой периодичностью, как если бы это был код доступа или последовательность команд. Я записал их в блокнот, чтобы не забыть, и только тогда позволил себе заснуть.
Утром мы с Линой снова встретились в столовой. Она выглядела усталой, но довольной. – Мне кажется, я поняла, – сказала она. – Это не просто шифр, а что-то вроде инструкции. Если правильно ввести последовательность, капсула откроется. Я посмотрел на неё с удивлением. – Ты уверена? Лина кивнула. – Нужно попробовать. Сегодня ночью. Мы договорились дождаться, когда все уснут, и попробовать активировать капсулу по найденной инструкции.
Весь день прошёл в ожидании. Я выполнял обычные обязанности, но мысли постоянно возвращались к капсуле и загадочным символам. Вечером мы снова встретились у меня. Я подключил анализатор, ввёл последовательность, которую предложила Лина. Капсула дрогнула, на её поверхности вспыхнули слабые огоньки, и она медленно раскрылась, словно цветок на рассвете.
Внутри оказался небольшой предмет – что-то вроде миниатюрного проектора. Я осторожно включил его, и на стене возникла голограмма: изображение леса, залитого солнцем, и голос, который говорил неразборчиво, но в интонациях слышалась надежда. Мы с Линой смотрели на это, не в силах отвести взгляд. За стенами купола был другой мир – и теперь у нас было доказательство.
В ту ночь я долго не мог уснуть. В голове крутились вопросы: кто оставил капсулу, зачем, почему именно мы её нашли? Но главное – я впервые за долгое время почувствовал, что впереди что-то есть. Что купол – не предел, а только начало.
Обычные дни в куполе начинались с предсказуемой рутины, но на этот раз всё пошло не так уже с самого утра. Я заметил это по тишине, которая повисла в коридорах, как будто купол затаил дыхание. Даже Система, обычно не упускающая ни одной мелочи, сегодня будто бы замедлилась: голос её звучал с лёгкой задержкой, а свет в столовой включился с секундным опозданием. Я машинально проверил расписание на экране – всё по-прежнему, но ощущение странности не отпускало. Лина появилась неожиданно, с чашкой порошкового кофе и каким-то особым выражением лица. Она села напротив меня, не сказав ни слова, и только через минуту спросила: – Ты заметил, что сегодня всё не так?
Я кивнул, не желая вдаваться в подробности. Внутри меня нарастало беспокойство, словно я ждал чего-то неприятного. Мы молча доели завтрак, и я отправился к себе, чтобы проверить капсулу, которую мы нашли накануне. Она лежала на столе, покрытая утренним светом, и казалась совершенно безобидной. Но стоило мне прикоснуться к ней, как по ладони пробежал холодок – будто кто-то наблюдает за каждым моим движением. Я попытался включить анализатор, но экран мигнул и погас. В этот момент по куполу прокатился странный звук, похожий на эхо далёкого грома, хотя грозы здесь быть не могло по определению.
Я вышел в коридор, чтобы проверить, не случилось ли что-то серьёзное. На стенах появились едва заметные пятна – как будто тени, но без источника. Я подошёл ближе, провёл рукой – ничего. Тени исчезли, но когда я отошёл, они вновь проступили на поверхности, словно дразнили меня. В этот момент из динамика раздался голос Системы, но теперь он был неузнаваемо искажён: отдельные слова сливались в шёпот, а привычная интонация сменилась на что-то тревожное. – Внимание… обнаружено… отклонение… сектор… – дальше шли помехи. Я почувствовал, как по спине пробежал холодок. Никогда прежде Система не сбивалась так явно.
