Когда она открыла дверь в квартиру, оказалось, что дома никого нет. Мама в это время водила бабушку по врачам, из-за чего переезд на дачу откладывался на неопределенный срок.
Воду уже отключили, и, чтобы помыться, нужно было потратить более часа только на нагревание ее в необходимом объеме. Истинно петербургская традиция – каждое лето поливать себя из кастрюльки.
Когда родители вернулись, Кира, лежа на диване, читала книжку, ожидая пока волосы высохнут.
– Рано ты. На первой электричке, что ли, ехала? – спросила мама, заглядывая в комнату.
– Доброе утро, да.
– Катюха там с Яшкой и Симбой осталась?
– Да, пару дней там посидим еще. Я сегодня после вручения аттестата тоже уеду.
– А праздник себе устроить не хочешь? Сделать красивую прическу, надеть вечернее платье – это все-таки выпускной. Он, как свадьба, один раз в жизни бывает.
– Ни малейшего желания. Да и со свадьбой, которая якобы один раз бывает, ты палку перегибаешь, – засмеялась Кира.
– Ну и дураки вы, – подытожила Мария Николаевна, под «вы» традиционно подразумевая все это непутевое молодое поколение.
К шести часам вечера Кира оказалась у дверей школы, расположенной на набережной лейтенанта Шмидта. Нужно было забрать аттестат. Для нее эта процедура была ничуть не более волнующей, чем, скажем, поход в магазин за хлебом, поэтому весьма удивительно было наблюдать у входа выпускниц в вечерних платьях.
Еще в гардеробе она поймала на себе несколько недоумевающе-сочувственных взглядов. Однако – удивительное дело – они не то что не задевали ее, но, напротив, только раззадоривали. Хотелось крикнуть всем: «Я люблю! Я поступила туда, куда хотела! У меня впереди целое лето, без комиссий, экзаменов и бумажек! И еще – я свободна от вас всех на-все-гда!» Конечно, она ничего не крикнула, постучалась в дверь кабинета директора школы, объяснила секретарю, что очень спешит на электричку и хотела бы получить аттестат вне церемонии. Но, увы, исключений в этот раз не было и, будто во сне, она прошла в актовый зал, стала частью аплодирующей медалистам толпы, получила незамысловатую корочку, пожав руку директору школы, имя которого даже не запомнила за год обучения, дождалась окончания церемонии и выбежала на набережную.
Время поджимало все сильнее, а автобуса не было. Шансы не успеть на последнюю электричку увеличивались с каждой минутой. После почти часового стояния на остановке стало очевидно, что этим вечером они с Екатериной Георгиевной будут праздновать ее день независимости разве что по отдельности. Она позвонила подруге.
– Привет! Ну что, ты уже мчишься к нам? – сразу же поинтересовалась Боженька.
– Увы, нет! Все очень медленно и долго. Прости, пожалуйста, я буду у тебя с утра, рано-рано! Меня задержали в школе, теперь вот, как назло, автобуса нет. Уже бы пешком дошла.
– Не переживай, о нерасторопный Кирунчик! Якова накормила, ни один килограмм ее грушевидной формы за время твоего отсутствия не пострадал, Симбиойд где-то шарится, принесла мне мыша, думала, что я – это ты, хотела покормить. Я от мяса отказалась, и она обиделась. Мы великодушны и простим тебя, если ты привезешь нам банку вареной сгущенки.
– Все что угодно! Благодарю тебя! Буду часам к восьми.
– Ждем.
Само собой, после этого разговора на набережную лихо завернул полупустой автобус, чуть было не пролетевший мимо остановки и лишь притормозивший, чтобы, раскрыв переднюю дверь, подобрать негодующую Киру.
