Где? – Неважно. Когда? – Все равно - страница 23

Во вроде бы классически расчерченном строгом городе вдруг можно было наткнуться на анархически-безобразные пристройки, ассиметрично и криво врезанное в стену окно, зияющую пустой пастью дыру в полу балкона и бог весть что еще. Всякий раз, когда Кира и Федор сталкивались с отклонением в общем эстетическом плане, в их души проникал лукавый азарт проверить, «нельзя ли и нам перешагнуть через привычные рамки дозволенного».

Они остановились напротив парадной части Новой Голландии.

– Вот через эту арку, как говорят, русская архитектура вошла в классицизм, – кивнул Федор на мрачно-торжественное творение Деламота, поросшее кустарником. – Смотрю на этот упадок и думаю, что без него Питер не Питер. Вот ты можешь себе представить, как бы он выглядел, если бы не разваливался?

– Конечно, нет. То есть, представить могу, но мне это не нравится. Это особая эстетика, Петербург – город декадентов, маргиналов и ретроградов. А солнечно-позитивным он не может быть по умолчанию. Впрочем, это лишь мое восприятие. Неразваливающийся Петербург! Ха! Ты еще предложи Зимний в позитивный желтый цвет перекрасить!

– Ну, это уж ты через край хватила.

– Так ведь он таким был. А революционные матросы его штурмовали, когда он был вообще красным.

– Огонь! А внутри ты была? – спросил Федор, показывая в сторону Новой Голландии.

– Нет, ни разу. Даже не знаю, что там. Хотя чертовски любопытно было бы глянуть.

– Дык давай попробуем. Как-то же сюда попадают.

Эта идея воодушевила обоих. Обогнув справа от арки остров и оставив за спиной легендарный Поцелуев мост, они повернули на набережную канала-невидимки – Адмиралтейского – и увидели первую переправу, наглухо перекрытую высоким забором из профлиста.

– Может, получится в каком-нибудь месте подлезть. Давай перейдем по мосту и пройдем вдоль забора. Вдруг где-то лазейка осталась, – Кира жила под девизом «в каждом заборе должна быть дырка», и просачиваться в сомнительные щели и подзаборья для нее было делом привычным.

– Не, надо посмотреть, что на следующем мосту. Там, вроде, будка какая-то стоит. Пойдем!

На втором мосту в самом деле стояла будка охраны, а вместо забора был перекинут шлагбаум. Внутри горел свет, копошились силуэты сторожей. На цыпочках, стараясь не дышать, Кира и Федор пролезли под палкой шлагбаума. Гравий под подошвами предательски громко хрустел, круглое здание бывшей тюрьмы – Бутылки – они обогнули почти бегом, стремясь как можно быстрее уйти из поля видимости охранников. Но почти сразу за домом коменданта, около покатой тюремной стены из выщербленного плешивого кирпича, они наткнулись на трехметровую стену, преграждающую путь. Возможно, при других обстоятельствах, они бы и повернули обратно, но позади по-прежнему стоял охранный пункт, а в крови бурлил адреналин от первого пройденного препятствия. Федор подошел вплотную к стене, попинал ее, провел ладонью по изрытой временем поверхности и, цепляясь пальцами за выбоины и недостающие куски кирпича, подтянулся вверх.

– Тут, вроде, можно забраться, – он с шумом, ломая ветки деревьев и кустов, растущие по берегу, спрыгнул вниз. – Сможешь вскарабкаться?

– Думаю, да. Главное, на метр залезть, а там, выше, смотри, какая стена изъеденная, зацепок много, справлюсь.

– Давай подсажу.

Кира подошла лицом к стене, ощупала ее в поисках удобной выемки для пальцев. Федор, со спины обхватив ее за ребра, чуть приподнял в воздух, и дело пошло. Она вцепилась в выступ и быстро, не теряя сил на провисы, начала забираться вверх. Упираться о стену коленом было крайне неприятно, поскольку штанины были почти сплошь усеяны металлическими заклепками, впивающимися в кожу при малейшем надавливании. Но разве можно думать о боли, когда на тебя смотрит тот, кого ты любишь? Ведь самое главное – не потерять лицо, не дать слабину, сохранить свой образ любой ценой. Ради такого можно пожертвовать не то что пробитым коленом, но и жизнью. Последний рывок, грохот старой металлической кровли, зацепившейся за лямку рюкзака – и она на крыше. Чуть подавшись вперед, к самому краю, она наблюдала за восхождением Федора. Трепет от его недавнего прикосновения, адреналин от переживаемых эмоций и острая боль в колене создавали сумасшедший коктейль переживаний. Мир пошатнулся, и мозг перестал справляться с обрушившимся шквалом эмоций.