— Опасно будет, если тебя не убережем! А теперь пошли! И тихо!
Больше я не издала ни звука. Даже когда, спустившись на подземную стоянку, сиренит втолкнул меня в какой-то темный и вонючий закуток. Как мой спутник видел хоть что-то в почти абсолютной темноте, для меня оставалась загадкой. И откуда в фешенебельном отеле берутся такие трущобы – тоже. Но сиренит не только спокойно перемещался, не спотыкаясь и ничего не задевая, но и абсолютно беспрепятственно нашел меня, когда вернулся с каким-то свертком в руках. Впрочем, сверток я не увидела, а скорее догадалась о его наличие, когда перед глазами что-то мелькнуло, а сиренит едва слышно прошептал:
— Надевай! И капюшон сразу на голову!
Едва слышный шорох ткани говорил о том, что мой спутник тоже не стоит столбом, а натягивает какую-то маскировку. Вздохнув, я почти на ощупь развернула то, что он сунул мне в руки. На ощупь это была толстовка или еще какая-то спортивная одежда из недорогой и практичной ткани. Кое-как найдя рукава, я просунула в них руки. Сиренит сам нетерпеливо натянул мне на нос капюшон.
— Постарайся не подавать виду, что тебе страшно, — посоветовал он, за руку подвоя меня к лифту. На подземной стоянке было пусто. В наше время мало кто использовал наземный транспорт. Так что лифт мы ожидали в одиночестве. — И не верти головой, — добавил сиренит. — Если слетит капюшон или ты слишком высоко поднимешь голову, твое лицо сразу же попадет на камеры. Угадай, что случится тогда?
Я вздохнула. Мгновения, пока прибыл лифт и пока поднимались наверх, показались мне вечностью. Но еще хуже стало, когда мы вышли из кабины в коридор.
Мне сразу же показалось, что в меня впились миллионы глаз, хотя на самом деле мы попали в поле зрения не более, чем двух камер, пока шли по длинному и пустому коридору. Этаж был общий, с кучей дверей, ведущих в бюджетные номера, но их обитатели не торопились их покидать. Так что, когда сиренит остановился у одной из дверей и, игнорируя кнопку электронного привратника, с силой грохнул по ней кулаком, я вздрогнула. И невольно прижалась к нему всем телом. Впрочем, пока опасности не было никакой. А спустя мгновение меня уже вталкивали в гостеприимно приоткрытую дверь.
Хозяин номера, щуплый, словно засушенный, вергарец смотрел на меня во все глаза. Как на чудо. Так, что стоящий за моей спиной сиренит сердито прошипел:
— Чего уставился? Или не знаешь, кто перед тобой?
Вергарец дернулся. Будто ему подзатыльник влепили. И замотал головой:
— Извини. Знаю, конечно же. Просто неожиданно… Проходите…
Сиренит шагнул вперед, крепко ухватив меня за запястье и таща на буксире за собой:
— Все внезапно пошло совсем не по плану, и нам оказалось некуда идти. Девочке нужно пересидеть какое-то время, пока Хануон не подготовит отход. — И совсем другим, почти просительным тоном без перехода: — У тебя есть что пожевать?
Хозяин номера сразу засуетился:
— Пицца есть… Я что-то пристрастился к этому земному блюду… Можно что-то в номер заказать… — Он вопросительно посмотрел на моего сиренита. Но компаньон покачал головой:
— Не сейчас. В отеле снова эсбэшники. Не стоит рисковать и привлекать к себе внимание.
— Ой, да ладно! — Вергарец вдруг развеселился. — Мне можно! Я же богема, творческая личность! Я и посреди ночи как-то делал заказ! Никто и глазом не моргнет…
— Ненормальный, — устало покачал головой мой сиренит. — Тебе какое задание давали?
