— Проследить, не привлекая к себе внимания, — послушно ответил вергарец. И сразу же возмутился: — Послушай, Нис, вы мне какую легенду состряпали? Писатель скандальных романов? А какие скандалы, если сидеть тихо, как шхан? Да, я разбросал по столу свои якобы материалы к книге. Чтобы, если горничная полюбопытствует, было в чем покопаться. Но этого мало, понимаешь? Должен быть драйв, эпатаж…
— Если сюда нагрянут представители имперской безопасности, — хмуро прервал пламенную речь мой сиренит, — я тебя задушу собственными руками. Понял? Будет тебе эпатаж, если окажется, что девочке больше негде спрятаться…
Слова моего компаньона тяжело падали в пустоту. Будто камни на крышку гроба. Вергарец побледнел и поежился под пронизывающим золотым взглядом, сразу делаясь меньше и как бы незаметней. Мне даже стало его как-то жалко. Стремясь разрядить ситуацию, я с наигранным энтузиазмом, отточенным годами работы в почтовой службе, прощебетала:
— Я бы тоже с удовольствием попробовала эту пиццу! Что это?
Еще секунд десять сиренит прожигал вергарца золотым пламенем глаз. А потом нехотя отвернулся и посмотрел на меня:
— Это такой тонкий пирог с начинкой. Некоторым он очень нравится.
И все. Больше ни звука от него я не услышала. Сиренит молча развернулся и вышел на балкон, плотно закрыв за собою стеклянную дверь. Я растерянно наблюдала, как он, не снимая с головы капюшона, положил на ограждение руки. Потом поверх рук легла и его голова.
— Странный он какой-то, — испуганным шепотом пробормотал вергарец. — Сколько я знаю Телониуса, он всегда собранный и хладнокровный, никогда не теряет головы.
— Может быть, — осторожно предположила я, — нервничает из-за того, что все идет не по плану, а нас обложили со всех сторон?
— Может быть, — вергарец пожал плечами. А потом спохватился: — Если нужно — ванная там! — Он ткнул пальцем на дверь у меня за спиной. А я пока разогрею пиццу.
Вздохнув и бросив еще один взгляд на неподвижную фигуру сиренита, я поплелась мыть руки. Неизвестно, что будет дальше, следует воспользоваться возможностью и подкрепиться.
Чаще всего наши намерения, какими бы они ни были благими, так и остаются только намерениями. Или ими вымащивают дорогу в одно не очень приятное место на Земле, забыла, как называется. Тина мне как-то полдня про него объясняла. Мы прикрываемся любыми мыслями, приводим себе любые, даже самые дикие доводы, чтобы оправдать глупые поступки, чтобы выгородить в собственных глазах себя и то, что мы лезем не в свои дела.
Так и я. Я собиралась помыть руки, умыться и попробовать пиццу. Пока предлагают. И пока есть возможность перекусить. Но, выйдя из ванны в номер, я снова невольно нашла глазами сгорбленную фигуру сиренита, неподвижно стоящего на том же месте. И меня будто кто-то в спину толкнул. Не успев подумать, что я делаю и зачем, пересекла комнату и открыла дверь на крохотный балкон.
Балкон был действительно крошечным. Отделанные светло-голубым пластиком стены визуально расширяли пространство. Но, кроме меня и сиренита, сюда мог бы еще втиснуться разве что подросток-анорексик. Искусственное покрытие мягко спружинило под моими ногами, когда я ступила с порога на балкон. Чистый, идеально отфильтрованный воздух Ха`Али незаметно наполнил мой нос и уже порядком растрепанные волосы. На планете-курорте все подчинялось одному правилу: «Клиенту должно быть удобно!» И даже если этот клиент был не в состоянии оплатить себе немыслимую роскошь отделки стен и пола натуральным деревом и мебель из той же древесины, это не означало, что в его номере должны быть голые стены и надувной матрас на полу.
