Гептата - страница 27

– Что именно? – уточнил Тим.

– Неправильно не думать. Ты так убежден, что она вернется, но при этом избегаешь всяких мыслей о ней.

Молодой человек, наконец, оторвал взгляд от огня и безразлично взглянул на спутника, лежавшего на боку на утоптанном снегу, подперев рукой голову.

– Как эти мысли помогут ей? Или мне.

– Нельзя же все держать в себе, пацан, – осторожно ответил Игорь, стараясь не встречаться взглядом с собеседником, – так можно заработать себе какое-нибудь расстройство.

– Какое-то из тех, которое я себе еще не заработал?

– Я к тому, что ты всегда можешь поговорить со мной. Не нужно думать, что ты один несешь этот груз. Какие бы там тайные договоренности между вами не были, я тоже в этом во всем участвую, знаешь ли. А впечатление такое, будто ты сам по себе, а я – сам. Это неправильно.

– Ты рассуждаешь, как ревнующий муж. Глупо, тебе не кажется?

– Может и так, – ответил Игорь, – я скучаю по ней.

Тим снова взглянул в огонь, отразившийся неприятным блеском в его темных глазах.

– Говоришь о том, что я избегаю разговоров о ней, при этом сам ни слова не сказал об Ионе. Как будто бы ее и нет…

– Не надо, пожалуйста, – прервал его Игорь, приподнявшись и садясь, – не время для жестокости.

Молодой человек улыбнулся и покачал головой.

– Выходит, что не у одного меня есть запретные темы. И выходит, что из нас двоих именно ты прячешь голову в песок, старик.

Теперь уже Игорь покачал головой, но его раскрасневшееся лицо при этом потемнело от гнева.

– Ты невыносим.

– Поэтому я предпочитаю молчать. Чтобы тебе было проще.

– Ты не идешь за ней, потому что вы так условились?

– Ты знаешь ответ, – прошептал Тим, ложась на снег и подкладывая под голову сумку.

– Представь, что ты нужен ей. Прямо сейчас, в этот самый момент…

– Отвали, старик, – перебил его молодой человек, – просто ложись и спи.

– Если она все-таки не вернется, как ты будешь жить, зная, что мог вернуть ее, но не стал делать этого из-за какого-то…

– Обещания?

– …уговора.

– В этом и разница между нами. Для меня обещание что-то значит.

– Выходит, что для меня не значит, да? – громко спросил Игорь, вскочив на ноги.

Молодой человек взглянул на его яростный порыв и улыбнулся.

– Тебе бы расслабиться. Нельзя так резко вскакивать в твоем возрасте. Того и гляди, спину повредишь. Или колени.

– Не смей упрекать меня…

Тим демонстративно отвернулся на бок спиной к стоявшему напротив мужчине.

– Эй! Я с тобой говорю, пацан! Не отворачивайся.

– Ты устал, старик. Ложись спать. Только медленно. Не хочется тащить тебя на себе, когда у тебя спина заболит.

– Да черт с тобой! Будь ты неладен!

Игорь махнул рукой и, переступив через огонек, раздраженно прошагал к краю вытоптанного пятака, провалившись в глубокий снег по самые колени. Он снова выругался, вышел обратно на утрамбованный снег, отряхнул ноги и завалился на спину.

– Как тебе будет угодно, – ответил Тим, не видевший этого порыва, но прекрасно понимающий, как именно ведет себя в этот момент его спутник.

Они не обмолвились ни словом с самого рассвета и до момента, когда солнце, выкатившись на высшую точку своего пути, медленно устремилось вниз. Молодой человек чувствовал, как молчание тяготит спутника, как тот все больше злится, теперь уже на самого себя, как его переполняют эмоции, вызванные бессилием. Чувствовал и ничего не делал. Просто шел вперед, снова и снова извлекая одну за другой ноги из белого вязкого плена. Скалистая гряда росла впереди с каждым новым шагом, а воздух прогревался все сильнее. Мороз больше не колол лицо, а снег под ногами изменил свою структуру, уплотнившись и покрывшись слоем наста, хрустевшего под весом. К вечеру, когда последние отголоски солнца угасли, скалы застилали всю линию горизонта с востока на запад, отвесной мрачной стеной возвышаясь к самому небу. Казавшаяся издали идеально гладкой поверхность камня сейчас представала в совсем ином свете. Сотни расщелин испещрили монолит вдоль и поперек, напоминая один огромный разросшийся наспех сооруженный улей. Они шли все дальше и дальше, даже в абсолютной темноте, пока, наконец, не достигли подножья вырывавшегося под практически прямым углом из земли монолита. Нанесенный ветром снег лишь немного сглаживал остроту границы между белой равниной с пологими холмами и будто бы чужеродной грядой, выросшей из промерзлой земли. Молодой человек сбросил сумку и устало опустился на плотный снег, в котором ноги теперь уже не утопали по самые колени. Он взглянул на спутника, замершего у самой скалы и завороженно смотревшего вверх.