Таким образом, мы ясно видим, что движущий агент – это качество или элемент в существующих элементах мысли, но что само движение здесь, как и во всей природе, всегда зависит от движения, а именно от появления этого элемента. Мысли порождаются только мыслями. Плодотворная концепция сама должна быть сначала порождена тем же или подобным процессом движения мысли. Если, как мы только что сделали, мы исключим из рассмотрения чисто физические влияния, произвол, эффекты преобладающего направления воли и разума, то каждое осуществление, каждая новая мысль абсолютно зависит от того, что было осознано и осмыслено ранее. Каждое нарушение работы мысли только что упомянутыми факторами отражается на всех последующих реализациях, если только последующая коррекция не устраняет это первоначальное влияние. Двусмысленность и неадекватность существующих идей всегда будет оказывать такое же влияние на вновь создаваемые. Вышеупомянутая взаимосвязь обычно проявляется только в сфере отдельных наук; однако она может проявляться и в мышлении человека в целом, когда оно выражает себя повседневно.
Таким образом, в каждом отдельном мыслителе от его рождения до конца постепенно выстраивается система взаимозависимых мыслей и реализаций, все из которых до последнего сохраняют характер своих первых основ. Посторонние влияния, конечно, неисчислимы; я говорю о системе только в отношении естественной закономерности и зависимости, которые, пока они не мешают, преобладают, и которые также сразу делают постороннее вмешательство естественно продолжающимся фактором, если оно снова не нарушается извне.
Если, следовательно, движение мысли зависит от природы отдельных элементов мысли и если они должны были каждый раз создаваться заранее идентичным или подобным движением, то необходимо признать естественную последовательность возможных связей и найти первые элементы, из соединения которых постепенно вытекают все остальные элементы мысли и движения. В представлении этого процесса тесно переплетаются доктрины понятия, суждения и умозаключения. Из первого элемента сразу же должно быть видно движение, к которому каждый из них способен, и его причина, то есть суждения и умозаключения, которые на нем основаны. Но при изложении этой последовательности придется игнорировать прежде всего то, что зависит от индивидуальных обстоятельств, в которых каждый из них находится. Известно, что наши понятия формируются не без влияния чувственных впечатлений. Поэтому, в зависимости от обстоятельств места и времени, существует бесконечное разнообразие не только в порядке получаемых впечатлений, но и в их характере и количестве. Рождение и воспитание в королевском дворце, в хижине нищего или в доме мещанина, в полярных областях, на экваторе или на плодородных равнинах умеренного пояса, в глубине страны или на побережье – все это вызывает существенные различия. Однако, поскольку они обусловлены случайными обстоятельствами, для нашей точки зрения они несущественны. Мы не обращаем внимания на совпадения, которые поначалу преимущественно приносят ребенку те или иные сенсорные впечатления, и смотрим только на то, можно ли и какие еще различия и закономерные последовательности можно наблюдать в элементах человеческого мышления.
Своеобразная взаимосвязь, которую также не следует описывать, обусловлена тем, что человек не начинает свою мыслительную деятельность с развитым мозгом и инструментами чувств и движений. Естественная последовательность и зависимость элементов мысли, которые должны быть порождены и далее порождаются с точки зрения развитого ума, существенно изменена чисто суггестивным характером, произволом и недоразумениями детского мышления, продукты которого лишь впоследствии и постепенно исправляются. Еще большее нарушение естественной последовательности вызвано тем, что мы воспитываемся с помощью языка. Уже через первое окружение мы узнаем слова и постепенно, хотя и несовершенно, значение слов, на создание которых ушли поколения наших собственных усилий. Таким образом, мы получаем готовые результаты умственного труда, который мы сами не совершали, более того, о котором мы часто даже не имеем никакого представления. На этом, поскольку правильное, более ясное понятие не труднее преподать ребенку, чем запутанное, неправильное, основывается возможность общего прогресса человечества или, по крайней мере, отдельных народов.
