3. Аргументы физиологии
Описанная таким образом четкая позиция требует последнего дополнения: учение о субъективности чувственных качеств имеет свое историческое происхождение в развитии механистического взгляда на природу. Но так как во времена Декарта и Гоббса его развитию способствовали также особые физиологические соображения, то формальный аргумент, доказательство в его пользу, независимое от всех других соображений, появилось теперь в сенсорной физиологии, основанной Иоганном Мюллером. Сам Мюллер считал, что в своем учении о специфических энергиях органов чувств он нашел прямое подтверждение или точную формулировку субъективистских теорий, представителями которых ему казались Платон, Локк и Кант. Таким образом, возникает задача определить вклад, который физиология может внести в пересмотр естественного мировоззрения.
Качества даны нам только в виде чувственных восприятий, и опыт учит нас, что, хотя поначалу они, как правило, не приписываются нашему собственному телу, тем не менее они тесно связаны в своем возникновении и своих определениях с определенными процессами в нем. Теперь мы считаем определенным результатом психологического исследования, что ощущения, несмотря на присущую им характеристику сознания, не должны рассматриваться как содержание так называемого индивидуального сознания, то есть как психическое явление, на основании только этой особенности, которая постулируется из всего существующего, что мы можем предположить. Соответственно, объем признаваемых в физиологии условий для возникновения процесса восприятия зависит от выяснения отношения, существующего между воспринимаемым качеством и механически сопровождающим его процессом. Если удастся доказать, что характер связи между ними таков, какой научное мышление должно предполагать для обоснованного обобщения, если удастся доказать, что форма события, образующая необходимое и достаточное условие его возникновения, аналогична материальным процессам, которые мы видим реализованными в неорганической природе, то последнее препятствие, которое может быть поставлено против реалистического взгляда на природу, очевидно, устранено.
Конечно, нельзя отрицать, что при нынешнем состоянии наших знаний достаточно надежное знание материальных основ наших ощущений, можно сказать, не было достигнуто ни в какой момент. Огромный прогресс, которого добился анализ благодаря сотрудничеству анатомов, физиологов и психологов за последние десятилетия, прежде всего, выявил такое богатство и разнообразие фактов, подлежащих объяснению, что в настоящее время по крайней мере удовлетворительные теории, даже в самых узких областях сенсорной физиологии, не представляются возможными с какой-либо степенью высокой вероятности. Кроме того, реальная природа процесса нервного возбуждения до сих пор остается совершенно неясной. Трудности, с которыми сталкивается исследование того, что в конечном итоге происходит в живых нервных клетках и их процессах, настолько велики, что все наши положительные знания почти исключительно ограничиваются знанием электрических свойств, которые могут быть изучены непосредственно как функция только в очень узких пределах, а именно в области периферических нервных волокон. Формулы положительной и отрицательной работы молекул или ассимиляции и диссимиляции являются, строго говоря, лишь схемами или, скорее, постулатами, которые позволяют кратко описать самые общие моменты, не давая никакого реального объяснения природы лежащих в их основе процессов. Здесь научное воображение все еще имеет почти неограниченные возможности; действительно, как иногда выражается фон Крайес,
