Павлик сперва припал к кувшину с водой и лишь потом кивнул. Проводил взглядом Аддо и прислушался к себе. На кону его судьба. Что он чувствует? Да ничего. С любовником матери разговаривать было страшнее.
Когда часто прощаешься с жизнью, перестаешь замечать, что она у тебя есть – эта фраза нравилась Павлу. Павлик же вот прямо сейчас понял, что все не так. Жизнь в промежутках между прощаниями с ней становится ярче, пронзительнее, как последний день тепла.
Как только Аддо-индеец ушел, Павлик набросился на еду и проглотил все за две минуты. Отругал себя за жадность. Выдохнул с облегчением, и тут его накрыло. Все это время он был под адреналином, но стоило расслабиться, и его начало колотить так, что зубы не просто стучали – лязгали, а пальцы словно играли на клавишах невидимого пианино.
Поочередно захлестывали радость и отчаянье: он в безопасности – но его могут слить свои, он убежал от контролеров – но потерял Наиру и свой мир.
В таком состоянии его застал вернувшийся Аддо, посмотрел пристально. Павлик сцепил пальцы в замок, стиснул зубы и процедил:
— Дайте еще немн… немного… вре…
— Хорошо. Минут десять хватит? Понимаю тебя. Я тоже был самым юным из учеников. Идем, тебе нужен ледяной душ.
Сильная рука сжала плечо, и Павлик последовал за Аддо. Хотелось вывалить на него все то, что скопилось в мыслях, сбросить балласт тяготящих слов, ощутить поддержку или хотя бы одобрение, но это было малодушно, и Павлик молчал, стиснув зубы, которые отбивали дробь.
Первое вылитое на голову ведро он не заметил. Второе немного сместило фокус с внутреннего мира на внешний. Третье вызвало желание прекратить издевательство. Отслеживающий его состояние Аддо набрал четвертое ведро, и Павлик обнаружил себя на заднем дворе совершенно голым. Одежда висела на стене возле колодца.
— Спасибо, — шепнул он, взял протянутое полотенце, вытер вихры.
На душе было гулко и пусто. Одевшись, он проследовал за Аддо в этот странный дом, сложенный из ромбовидных кирпичей, поднялся на второй этаж по узкой каменной лестнице.
Он ожидал увидеть просторный зал, стулья-троны, лакированный стол, оказался же в пустой комнате с двумя выходами. В середине стояли выстроенные в линию четыре разнокалиберных самодельных стула и пятый – в середине комнаты. Аддо указал на пятый стул, сам занял крайний из четырех и крикнул, обернувшись ко второй двери:
— Мы здесь, входите.
Павлик не стал оборачиваться, сжал кулаки и уставился в пол перед собой. Ощущение было, как, наверное, у подсудимого на заседании суда, ведь сейчас решится, примут его или отвергнут, а соответственно — подарят шанс на жизнь или отберут надежду.
В помещение вошли люди, сели позади. Надо полагать, это кураторы. Аддо и еще трое. А потом в комнату начали набиваться ученики – молодые парни до двадцати лет, все абсолютно разные. Половина имела обычную внешность, только цвет кожи был от привычного до фиолетового, зеленоватого и красного, половина собравшихся будто бы вылезла из компьютерной игрушки, где обитают эльфы, люди, орки, гномы, скрещиваются и дают потомство, и это потомство – вот оно.
А ведь помимо разницы во внешности, разница в культуре между этими существами так и вовсе космическая! Наверняка есть тут гости и из средневековья, и из первобытно-общинного строя, и из технически развитых миров, как Павлик, с этими и нужно договариваться, они скорее поймут.
