– Ты красоту создаешь.
– Что?
Она медленно подняла голову, нервно куснула нижнюю губу. В ее взгляде робко вспыхнула надежда. И я зачастила, чтобы подхватить этот огонек, дать ему силы.
– То, как вы выступали, это было невероятно красиво. До того, конечно, как Миша… А ты была просто фантастической! Как диковинная птица, которая парит в небесах…
Темная защитная маска медленно сползала с ее лица, и на свет пробивалась та девочка, что однажды навечно влюбилась в цирк, еще не догадываясь, каким трудным, подчас жестоким окажется этот роман. Я продолжала говорить, окутывая ее словами, которые она всегда мечтала услышать, и образами, выдуманными на ходу. Мне хотелось вывернуться наизнанку, лишь бы вызвать к жизни крохотную трехлетнюю акробатку, уже почти забытую и самой Леной.
Мне нужна была именно она. Настоящая. Я знала, что мы еще поболтаем с ней…
* * *
Он почти не сомневался, что его вызовут последним. Кто ж не знает, как любят товарищи из органов поиздеваться над подозреваемыми? А Стасовский понимал, что стал главным из всех возможных. После драмы, разыгранной его женой на манеже, только идиот не заподозрит его в убийстве ее любовника. А этот следователь совсем не дурак, по глазам видно…
О чем за дверью расспрашивали Марата Курбашева, с которым они полчаса молча просидели в приемной директора, Геннадий не стал интересоваться. Как не взглянул и на жену, когда она вышла из кабинета и сразу рванулась к выходу. Неужели боялась, что Геннадий остановит ее и начнет душить обвинениями? Ему невмоготу было даже видеть Марту, не то что выяснять отношения. К чему это? Все и так предельно ясно…
– Извините, что пришлось долго ждать, – неожиданно произнес следователь, наконец впустив его в кабинет.
Растерявшись, Стасовский дернул плечами:
– Ничего. Я понимаю.
– Садитесь. Меня зовут Логов Артур Александрович.
– Вы же следователь? – не удержался Геннадий. – Я не понял… Вы заранее что-то знали? Почему вы здесь? Был какой-то… Как это у вас называют? Сигнал?
Смех Логова не показался ему зловещим. В нем даже прозвучало что-то детское, и присутствие этого человека в цирке мгновенно перестало казаться неуместным.
– Никаких сигналов! Я оказался здесь чисто случайно. Трудно поверить, да? Но я привел одну девушку на представление. Да и сам был рад в детство окунуться… Хотя вы мне, конечно, сильно впечатление подпортили, – Логов разочарованно цыкнул. – И не мне одному. Боюсь, в ближайшее время об аншлаге вам нечего и мечтать… Хотя сейчас это не самая серьезная из ваших проблем.
«Вот. Началось, – Геннадий взглянул на следователя исподлобья. – Может, мне адвоката потребовать?»
Но Логов как-то очень по-домашнему навалился грудью на руки, скрещенные на столе, и заглянул ему в глаза:
– Объясните мне, ради бога, что пошло не так? Марат сказал, что именно вы у гимнастов за старшего. Расскажите, как была построена ваша программа? Что Михаил успел выполнить, что нет…
«О Марте не спрашивает, – отметил Стасовский. – Хочет, чтобы я расслабился, а потом – раз! И столкнет меня в яму-ловушку. С него станется. Видно, что тертый калач».
И отозвался подчеркнуто сухо, чтобы следователь не вообразил, будто перехитрил его:
– Венгровский с Шиловой отработали на «бамбуке». Так мы называем металлический шест, подвешенный вертикально.
– А, помню, – кивнул Логов.
– На Востоке, например в Китае, в старину настоящий бамбук использовали. Из его стволов делали перши, трапеции.
