Репортерша из Details опаздывает.
– Извините, я заблудилась, – говорит она бесцветным голосом. На ней – черный кашемировый свитер, белый хлопчатобумажный шарф, белые шелковые брюки и (в полном соответствии со стандартным образом репортерши из Details) – вязаные налокотники и велосипедная повязка с катафотом на предплечье. – Мне пришлось взять интервью у президента Габона Омара Бонго и его смазливого племянника, эээ… – она сверяется со своим блокнотом, – Спенсера.
– Леди и джентльмены! – Рид поднимает руки над головой, представляя публике меня. – Виктор Вард, нынешний Мальчик Дня!
Со стороны съемочной группы, которой совсем не видно за ярким светом прожекторов, направленных на тренажер StairMaster, доносится несколько сдавленных «приветов» и «салютов», после чего кто-то устало говорит:
– Вы в кадре.
– Сними темные очки, – шепчет мне Рид.
– Я тебя умоляю! Тогда пусть выключат этот свет!
– От тебя пахнет «Мальборо», – говорит Рид, подталкивая меня к тренажеру. – Ты не должен курить, мой мальчик. Это отнимает годы жизни.
– Ага, старческие. Слов нет, как мне их жаль!
– Да, ты за словом в карман не лезешь. Давай прыгай сюда, – говорит Рид, похлопывая чертово устройство по боку.
– Сегодня я хочу работать над икрами, бедрами и в обязательном порядке над брюшным прессом, – подчеркиваю я. – Но умоляю, никаких бицепсов. Они и так уже слишком велики.
– Что? Всего-то тринадцать дюймов, мой мальчик! – Рид устанавливает тренажер на режим «смешанный», отметка «10».
– Смотри, на тебе футболка чуть не лопается, – поддразниваю его я.
– Руки сейчас так же важны, как раньше грудь, – изрекает Рид.
– Да, кстати, смотри, у тебя уже, похоже, сосок прорезается, – говорю я, показывая на прыщик, вскочивший у Рида на предплечье.
– Стоп, – выдыхает режиссер с телевидения.
– Виктор, – предупреждает Рид, – со дня на день я напомню про этот твой чек, который банк отказался оплачивать…
– Не волнуйся, Хлоя все уладила.
– Это бизнес, мой мальчик, – говорит Рид, выдавливая из себя улыбку. – А не благотворительная организация.
– Слушай, если у тебя мало работы, то мне как раз нужны вышибалы.
– У меня работы хватает, чувак.
– Что? Ты называешь это работой? Знать, как устроен тренажер? Я тебя умоляю!
– Мой доход постоянно растет, Виктор.
– Послушай, я, конечно, не имею ничего против, если мужчина продает себя за деньги – если, разумеется, он предохраняется должным образом и если ему хорошо платят…
Рид дает мне подзатыльник и рычит:
– Сейчас ты у меня приседать будешь.
– И не забудь про пресс, – подчеркиваю я. – У меня сегодня фотосессия, зайка.
– Отлично, – выкрикивает режиссер. – Вы в кадре.
Автоматически, с места в карьер, Рид начинает хлопать ладонями и кричать:
– Ты у меня сейчас будешь стараться, ты у меня будешь напрягать все мышцы, ты у меня вспотеешь, Виктор! Ты слишком зажат, приятель. Расслабься! Работай с душой!
– Я отказался от кофеина, Рид. Я учусь расслабляться при помощи визуализации морских глубин. Я стараюсь преодолеть стремление проверять автоответчик каждые полчаса. Я обнимаюсь с незнакомыми людьми. И вот посмотри, – я задираю футболку Calvin Klein, – я купил себе успокаивающие бусы!
– С ума сойти, мой мальчик, – стонет Рид, хлопая в ладоши.
Глядя прямо в камеру, я говорю:
– Я ходил к Раду и к Паскуале Маноккия – это, между прочим, личный тренер Мадонны, зайка, – и заявляю, что как тренер знаменитостей Рид, несомненно, звезда первой величины.
