Он махнул рукой, приглашая ее пройти в центр кабинета и перестать жаться к порогу. Секретарь тем временем деловито перекладывал бумаги на столе.
– Я подумала, что мне, возможно, необходимо подписать какие-то документы по переходу права собственности на владения Рендин. Ваше величество, – добавила она, спохватившись.
– В таком случае я бы отправил кого-нибудь к вам. Нет, полагаю, с этим все уже решено и оформлено, как должно. Нет, я хотел вас видеть по другой причине.
Он отвернулся и тоже сгреб со стола стопку бумаг. «Хотел вас видеть» – эхом отозвалось в сердце Вивьен, но она тут же обругала себя. Положительно, она удивительно поглупела в последнее время! Все это безделье. Она одичала, вот что. Одичала, а ее доставили во дворец.
Он сказал «хотел вас видеть по другой причине», а не «хотел вас видеть»! И – это король, так что такие мысли неуместны вдвойне. Вивьен готова была провалиться сквозь землю от стыда; оставалось только надеяться, что его величество, при всей его прозорливости, ничего не замечает.
Филипп повернулся к ней с бархатным футляром в руках, но не спешил перейти к делу.
– Мне нравится, когда вы говорите мне, о чем вы думаете, – заметил он. – Продолжайте, пожалуйста.
Вивьен залилась краской с ног до головы.
– Это мне тоже нравится, как я уже имел честь вам сообщить.
– Простите?
– То, что вы так легко краснеете. Что заставило вас покраснеть, графиня?
Она на миг поймала его взгляд и торопливо уставилась в пол, как предписывает этикет в присутствии короля.
– Говорите, – повторил Филипп.
– Ваше величество…
– Выйдите, Джерард, – распорядился король, и секретарь испарился.
Вивьен совсем смутилась. Так глупо она себя не чувствовала никогда.
– Говорите, – в третий раз приказал король.
Солгать ему было невозможно.
– Я обрадовалась, услышав из ваших уст, что вы хотели меня видеть, ваше величество, – дрожащим голосом призналась Вивьен.
– Почему эта радость заставила вас так сконфузиться?
– Да, разумеется, любой человек при дворе только и ждет, чтобы на него упал ваш благосклонный взор, и почитает это за счастье, и это естественно, но… Просто потому, что вы не хотели меня видеть, ваше величество, вы пригласили меня по делу, как вы и сказали. И…
– И…?
– И мне так неловко за свою неуместную радость. Можно подумать, что я возомнила о себе невесть что, тогда как на самом деле я просто жалкая дикарка. Впрочем, я уже извинялась перед вашим величеством за то, что не умею себя вести.
Филипп положил футляр на край стола и почесал бровь.
– Откровенность за откровенность, графиня, – сказал он. – Я действительно хотел вас снова увидеть, и я доволен, что у меня появился повод вас пригласить.
– О, ваше величество… – пролепетала Вивьен. – Вам достаточно сказать слово, а не искать повод.
Он постучал пальцами по футляру.
– Да. Сейчас вы уже дерзите. И это хорошо.
– Простите, ваше величество!
– Дерзите дальше. Графиня, я нуждаюсь в людях, которые говорили бы мне то, что думают. Среди моего окружения таких немного. Я задыхаюсь.
Не зная, что сказать, она сделала реверанс.
– Вы как свежий ветерок, – прибавил он.
– Я вас забавляю, будто неразумное дитя.
– Продолжайте.
– Забавлять?
Вивьен все же подняла на короля глаза. Беседовать, глядя в пол, не понимая, что подразумевает ее собеседник – смеется ли он над ней, сердится ли, – было очень сложно. Голос Филиппа оставался негромким, манера – отрывистой и по-королевски сдержанной.
