В этот момент к нам подошла крепкотелая, но при этом довольно миловидная девушка в синем рабочем халате. На животе у нее болтался «Зенит», который она слегка придерживала левой рукой. Правую она протянула мне – поздороваться по-мужски. Ладонь была небольшая, но крепкая и мозолистая.
– Нонна, – представилась она. – Рабкор стенгазеты.
– Очень приятно, – улыбнулся я. – Жека.
Краем глаза я заметил, что Гриша Чорба немного напрягся – видимо, он питал к Нонне нежные чувства. Но, увидев, что я не собираюсь за ней приударить, расслабленно выдохнул.
– Итак, – он вернулся к инструктажу. – Кровлю мы делаем так. Берем лист материала, – он указал на кипу толстых полимерных прямоугольников коричневого цвета, – кладем на широкую дощечку, чтобы было ровно, и ставим на полку в печь. Ждем, пока материал разогреется и начнет размягчаться. Здесь главное – не упустить момент, когда он потечет. Тогда дело труба, лист в брак идет. А так достаем – и под пресс. Пробуем?
– Давай, – согласился я, натягивая рукавицы.
Толик присел на заляпанный стол с инструментами, Нонна отошла в сторону, ища ракурс, и я отметил, что угол она выбирает правильный. Надо бы понаблюдать за ней.
– Бери дощечку, – сказал Гриша, и я, поискав глазами, быстро нашел нужную, где-то метр на полтора. – Так, отлично. Теперь берем лист.
Мы вместе сняли верхнюю заготовку и положили на дощечку, выровняли по краям. Потом понесли к печи, у которой опять колдовал Толик, настраивая температуру. Я почувствовал, как от раскаленного металла веет горячим воздухом, и мысленно поблагодарил Гришу за респиратор. Без него дышать было бы гораздо сложней.
– На верхнюю полку ставь, – скомандовал мастер, который управлялся без респиратора и рукавиц. – Ага, вот так.
Вместе мы закинули дощечку с листом полимера в печь, и меня еще сильнее обдало жаром. Не дай бог прислониться к стенке, можно ожог получить.
– Ждем, пока греется, – объяснил Гриша.
Заготовка вдруг принялась колыхаться, словно ее приподнимало горячим воздухом. И я понял, что вытаскивать ее нужно прямо сейчас.
– Давай, – подтвердил мои наблюдения мастер.
Мы выхватили дощечку с дымящимся листом и понесли к фигурному прессу.
– Ставим сюда, – сказал Гриша, положив свой край дощечки на нижнюю планку пресса, и быстро обежал агрегат вокруг. – Двигай на меня!
Заготовка легко прошла между планками, и с той стороны мастер подхватил ее, выровняв на платформе.
– Теперь смотри, – продолжил он объяснять, – надо аккуратно вытащить дощечку из-под листа, чтобы он не порвался. Он тогда ляжет на нижнюю планку, и мы включим пресс. Он сомкнется, и пока лист остывает, мы обрежем края. Давай покажу. Ты для начала держи дощечку. И когда я возьму лист, ты ее вытаскивай. Понял?
– Понял!
Гриша ухватил лист за края и, убедившись, что я крепко держу дощечку, кивнул. Мы одновременно дернули, лист соскочил с дощечки, которую я спокойно вынул, и улегся на резную нижнюю планку. Затем мастер нажал кнопку, и пресс с шипением начал опускаться. Планки сомкнулись, сдавив заготовку, и Гриша ловко на большой скорости срезал специальным инструментом излишки. Потом он снова нажал на кнопку, пресс разомкнулся, и на нижней планке остался лежать готовый кровельный лист «под черепицу».
– Вот и весь процесс! – улыбаясь, прокричал Гриша. – Теперь вынимаем его и складываем вон туда, к готовой продукции!
И закипела работа. Сначала мы с Толиком сменяли друг друга, затем мне дали передохнуть, и они с Гришей усердно продолжили в своем обычном порядке. Потом мастер сделал перерыв, и мы трудились с его напарником, а сам Гриша внимательно наблюдал за нами. Увы, я все же испортил несколько заготовок – одну перегрел, и она просто разорвалась пополам, частично оставшись на дощечке, вторую нагрел, наоборот, недостаточно, и она как следует не пропечаталась. А третьей я неправильно обрезал края, но Гриша поправил мою халтуру, и новый кровельный лист отправился в стопку готовых.
