– Ну, если один знакомый алкоголик не свалится с ног…
– Детка! – сказал он хриплым низким голосом, пародируя крутого героя боевика. – Когда ты рядом, я всю ночь на взводе.
Ей уже передалось его возбуждение. И влага в глазах блестела чуть иначе… Он нежно провел пальцем по ее губам. Она была домашней, теплой, ласковой, и ей нужно было оказаться в его объятиях, чтобы забыть кое о чем. Все могло начаться прямо тут, в коридоре, и закончиться на полу в гостиной, но в это время из дальней комнаты донесся плач ребенка.
Лицо Марка мгновенно преобразилось. Вожделеющее выражение сменилось смешной и трогательной растерянностью.
– Где мой сыночек? Где мой маленький? – он сорвал с себя куртку и ринулся в детскую.
– Не дыши на него, пьяница! – строго сказала Дина вслед.
– Есть не дышать!.. Иди ко мне, мой сладкий…
Черта с два «не дышать»! Чмок-чмок. И уже раздается радостное повизгивание, смех вместо плача…
Она коснулась затылком стены и подумала: «Кажется, все по-прежнему. Жаловаться вроде бы нет причин. Господи, только не надо больше приключений!» Сейчас она со всей остротой чувствовала, насколько уязвимы все, кто ее окружает. А сама она – как стекло. Это было жутковатое чувство, мешающее свободно жить. Из головы не выходил образ рюмки, балансирующей на краю стола.
Впервые в жизни Дине захотелось выпить.
* * *
Лежа на диване, они смотрели какой-то фильм. Дина не вникала. Она слегка опьянела, куталась в плед, отхлебывала капуччино из громадной чашки и наслаждалась покоем. Приглушенное, вялое удовольствие от тепла и уюта хотелось растянуть надолго. Именно для того, чтобы ощутить безопасное настоящее. Вот оно – единственное, что принадлежит тебе. Все остальное – иллюзии. Плюс приятное дополнение – мысли о будущем, надежды, мечты, которые, очень может быть, иногда сбываются…
Марк предпринял очередную попытку забраться под плед. Не всерьез, конечно. Если бы всерьез, он получил бы свое сразу же. Но он понимал, что все впереди. Он уже неоднократно совершал поползновения и следил за тем, как меняется настроение Динки. «Дай допить», – просила она, зная, что рано или поздно уступит его домогательствам. И от этого тоже становилось тепло. Сладострастие медленно охватывало ее, словно неощутимая вода омывала тело, отслаивая шелуху усталости…
Ей не пришлось долго пересказывать ему все то, что случилось с нею (с ними) в парке. Он понимал ее с полуслова. Иногда вообще без слов. К тому же существовала грань, за которой любые слова звучат фальшиво или ничего не выражают. Остается только молчание и близость – если повезет и кто-то в эту самую минуту есть рядом. Если не повезет – одиночество, тогда уже неизбывное…
Дине повезло, и она не знала, кого благодарить за это – судьбу, случай, Марка или саму себя. «Я заслужила семейное счастье, ведь я хорошая девочка. Я никому не сделала ничего плохого. Даже в мыслях…»
Хорошая девочка поставила чашку на столик.
– Эй, пьяница, ты еще не спишь?
* * *
Он медленно раздел ее при слабом свете ночника и начал целовать каждый синяк на бронзовой коже.
– Может быть, тебе неприятно? – спросила она. Это была игра. Она догадывалась, что ему приятно.
– Омерзительно, – сказал он. – Похоже на татуировки.
Они расхохотались.
– А ты хотел бы?..
– Конечно. Здесь… И здесь… И здесь… И вот здесь…
Он обозначил места легкими прикосновениями губ. Потом его язык проник глубже, и ей стало совсем хорошо.
