Здание штаба встречало граждан широкой округлой лестницей с двумя каменными хищниками и двумя экономическими фонарями, один из которых был погашен, так что казалось, что сидящий под ним хищник задумывается о прыжке.
В дежурке на них только кое-как глянули. Мнительному Биллу померещилось, что глянули иронически, не склонный к рефлексии Ас заметил тревогу. Штабисты пропустили их без всяких – видно, о выходке Билла уже стало известно здесь каким-то чудом.
– Тут же в этой комнате сидел один. – Восхитился Билл, когда они уже оказались внутри. – Теперь пятеро.
– Логично, пальцев пять.
Билл содрогнулся.
– Это вот хорошо… что пять.
– Ни одного из рода Хорс, хотя эти белые подобраны точно, как пальцы… хотя лучше не представлять руку с одинаковыми пальцами.
По лестницам ходили сплошь высокие красавцы. Но Билл со своим то ли головорезом, то ли аристократом дружком и тут стали заметны сразу.
Билл задрал голову в потолок. …Дева Нибиру! Космические латы прикрывали её на одну треть, золотые волосы, легко сплетённые в две массивные косы, вились между созвездием с челюстями и хвостом, сшибающим звёзды.
– Привет, мои дорогие стукачи и звонари.
– Тут же нету… – И Ас каким-то образом очень похоже умудрился изобразить, как мигает красная лампочка, вроде той, что на входе.
– У тебя глаза не красные. – Придрался Билл. – А так похоже.
Ас поблагодарил. В коридоре Билла сразу разозлили двери. Их было упоительное количество, как в сказке с нехорошими подробностями.
– Мне слышатся крики?
– А тут прачечной нету. – Ас так широко улыбнулся, что это больше смахивало на попытку проглотить небольшое существо.
Их предупредили, что ждут в комнате номер одиннадцать. Как сказано в Предании, на одиннадцатом поприще ветер в темноте…
Билл сжал длинные толстые пальцы в кулак и костяшками постучал. Проходившая чиновница очень красивая сказала:
– Перерыв… граждане.
И посмотрела на них ненавидящим долгим-предолгим презрительным взглядом. Прошла в тающую в глубине концовку коридора.
Билл, повернувшись, до морковкина заговенья досмотрел.
– Как она назвала нас?
Ас согласился:
– Кошмар.
– А ешё ужаснее… Как она не заметила, что мы прекрасны и могли бы повести её к венцу?
– Оба, что ли?
– Почему везде у них вот так? Мужественный красавец становится гражданином и утрачивает свои …эти… ну?
Ас прищёлкнул. Билл вспомнил:
– Особенности.
– На всех материках… во все времена…
Они не на шутку удручились. Билл завёл к отсутствующему небу рыжие глаза и боковая тусклая лампочка, освещавшая за свою жизнь множество лиц, и его охотно и подозрительно высветила – тёплые и приоткрытые от полноты жизни губы, приголубила выставленный подбородок.
– На Эриду, что ли, улететь.
Ас сказал:
– Тьфу. Тьфу.
– Чего плюешься?
– Ты бы иллюстрированную энциклопедию суеверий почитал.
– Я бы лучше картинки… раз иллюстрированная.
Сели на два стула, некогда крытых мерзкою тканью, от отвращения к себе истёршейся и выставившей напоказ ещё более печальную подкладку.
Ас оглядел Билла и показал, пробежав по своей груди, как по струнам. Билл со вздохом, ткнув подбородок в грудь, долго боролся с оставшимися пуговицами.
Ночной обед закончился. Весёлые голоса оповестили их о том, что желудки непосредственных служителей Родины полны.
И тут же пробежал чиновничек в квадратных гигантских очках и с чайником.
– Они ж на обед ходили? – Изумился Билл.
– Они только до второго дошли. – Предположил Ас.
