– Да вы что? Первый ужин, он же должен стать незабываемым событием, искрой, на которую мы потом смогли бы оглядываться на нашем странном и страшном пути среди пустоты и мрака! А вы хотите утопить драгоценнейшее воспоминание в сутолоке будней и рутины… эти тряпочки…
Он бы не мог пожаловаться, так как большую часть они, несомненно, выслушали, отворачиваясь с доброй улыбкой (Энкиду), спускаясь по лестнице – Ас, и протягивая ему руку…
Билл недоумённо замолчал, глядя на исчезающую внизу макушку командира и предмет, который Шанни вложила ему в доверчиво раскрытую ладонь. Он помял предмет.
– Это носочек. – Пояснила Шанни. – Поскольку он лежал тут одинокий, я решила, коль у него нету пары, он должен посвятить себя общественной деятельности.
Билл слабо что-то проговорил.
Шанни вежливо склонилась:
– Что? Ну, потом расскажешь… знаешь, как здорово делиться драгоценными воспоминаниями, пока вытираешь со стола.
– Но… этот носочек?
– Отличная тряпочка. Тем более, что, как я уже сказала – он лежал тут совсем один.
Билл покачал головой:
– Нет, я знал, что столкнусь с этим….но не знал, что непонимание встретит меня так быстро и безжалостно…
Шанни шла вниз. Она не обернулась. Билл швырнул того, кто должен был помочь обществу, и заспешил за ней.
Спустившись, он обнаружил, что уборка в разгаре. Ас даже не посмотрел на него, с умным видом окуная в мойку, полную отвратительной жирной воды, блюдо, некогда бывшее чудесным блюдом с макаронами, не говоря уже о сыре.
Билл прикоснулся лбом к косяку. Мимо толкнув, протиснулся большой тёплый Энкиду с метлой.
– Извини, старина.
– Да ничего… – Опечалился Билл. – А… командирчик, ты не подскажешь…
Ас обернулся и швырнул в него блюдом. Блюдо летело, как стандартный шатун – ловя чуткую воздушную волну и чуть подрагивая шляпочными краешками. Билл вытянул руку, сдвинувшись до пояса на сорок-пятьдесят градусов, поймал его за мокрый ободок и встретился взглядом с цветком в центре. Художник, наверное, фантазировал. Причём, фантазия его была не вполне в духе того художественного направления, которое поощрял даже папа Билла, именуя направление здоровым нибирийским осмыслением действительности.
– Вытри-ка.
Билл вспомнил про носочек и подавил вздох. Тряпочку ему услужливо отыскал Энкиду, передав её тем же манером. Сняв с носа полотенце, Билл унылым механическим движением запустил механизм рутины будней.
Но самое трудное ожидало Билла в конце. Ас, классическим жестом опытной хозяйки запуская руки в фартук, дабы удалить излишнюю влагу, позвал:
– Шанни…
– Да? – Синий глаз из-за дверцы шкафа.
– Насчёт твоего предсказания…
Энкиду, заталкивая под мойку чистое ведро, напрягся, и они с Биллом в этот момент представляли собой скульптурную композицию Аллегория Внимания.
– Не умоляя твоей проницательности… Боюсь, ты ошиблась.
Шанни без особого чувства прихлопнула дверцу.
– Да-а?
Ас кивнул.
– С командиром не спорят. – Отчеканила Шанни надменно.
Ас не решился ввернуть последнюю фразу, полную скромного достоинства.
Билл безмолвно негодовал. Энкиду тоже как-то приувял.
Когда Шанни вышла, оба кинулись к Асу.
– Где она?
Ас посмеивался.
– Кто?
Билл изобразил взмахами женственные формы. Ас просканировал направление, в котором ушла Шанни.
– Ты ведь не всерьёз?
Ас помолчал. Потом взглянул на Энкиду.
– Вы, верно, оба с ума сошли. Мы только что чуть не столкнулись с предметом по курсу, считавшемуся абсолютно безопасным.
