Технический экипаж самолёта № 85 прибыл по тревоге раньше всех и выполнил всё вовремя и как надо. Через четыре часа двадцать минут после объявления тревоги ракетоносец взлетел. Под завязку залитый топливом, он, напрягаясь, оторвался почти в самом конце полосы. Монотонный гул и лёгкая вибрация родной машины перенесли Шухова в иной, чётко регламентированный мир, в другое измерение, где он становился самой необходимой и самой неотъемлемой частью. Слился с металлом. Весь ушёл в приборы, в системы, во всё, от чего зависела безопасность полёта.
Когда подошли к полюсу, Шухов увидел в иллюминаторе чёрта из облаков. Того самого чёрта, с которым он недавно во сне гутарил. Удивительно чёткие и контрастные очертания картинки явно подтверждали её сверхъестественность. Этот чёртик из облаков с бешеной скоростью двигался на самолёт с правого бока, и, когда коснулся обшивки, машина вздрогнула, как от лёгкой кратковременной турбулентности. Уносясь влево, сатана превратился в нечто совсем бесформенное, вскоре вовсе растворившееся в синеве.
УКРАИНСКИЙ БОРЩ
Гвардии капитан Сенопузенко Иван Иванович служил заместителем командира спецподразделения авиационного полка в одном из южных гарнизонов. Подразделение это обслуживало самолёты-снаряды, которыми была вооружена авиация дальнего действия. Характер службы у него был чётко регламентирован: с девяти до пяти – это вовсе не то, что в эскадрильях. Там суматоха, что в будни, что в учения. Службой поэтому капитан Сенопузенко был вполне доволен. Если учесть, что он какое-никакое начальство, то в наряды не ходил почти. Да ещё, кроме всего прочего, стабильно два выходных – лафа.
Часть, в которой служил капитан, в прекрасной климатической зоне стояла, очень собой Полтавщину напоминающую, откуда сам родом был. И хотя выветрились у Ивана Ивановича все воспоминания о детстве за долгое время службы, однако одна тоненькая, но небывало прочная ниточка связывала его с Украиной. То Оксана – жена, хохлушка ортодоксальная, которая непревзойдённо умела готовить настоящий украинский борщ.
Иван Иванович очень любил это блюдо, приготовленное именно Оксаной, и считал его чем-то неземным, волшебным, сказочным. Потому даже не позволял себе капитан наслаждаться им ежедневно, дабы обыденным не сделать. Лакомился борщом гвардии капитан Сенопузенко только по субботам. В пятницу Оксана готовила сказку свою. Затем ночь выстаивала, а в субботу с самого утра и до полудня трапеза длилась, которую Иван Иванович специально и с большим понятием растягивал.
В одну из таких суббот проснулся он и, потягиваясь, звонкий голос Оксаны услышал:
– Иван! Сбигай в гараж за часныком! Якый борщ бэз часныка?
Молча с кровати встав, оделся муж и в гараж пошёл, который вплотную к городку военному примыкал. Шёл капитан медленно. Он был в прекрасном расположении духа. Во-первых, предстоял борщ, а, во-вторых, душу грело сознание того, что вчера два лопастных чехла стащил и выгодно продал их цыганам. Ещё он также упёр два десятка сигнальных ракет. А они товар, что надо. Это Иван Иванович хорошо знал. «Пусть только лук корейцы соберут, – размышлял капитан, не спеша к гаражу шагая. – Они, когда бабки есть, на развлечения не скупятся. А пока полежат пускай, времени своего дождутся. Навар высший получится. И вообще жизнь прекрасна. И утро сказочное. И борщ предстоит чудесный. А на следующей неделе ещё один уволоку чехол, ещё ракетками разживусь. Ну а в конце месяца спирт по группам распределять. Аж целых три канистры выгадаю! Лафа – одно слово!»
