– Да присядь ты, Акулина, крутишься ведь целые дни.
– Спасибо за приглашение, барышня, но мне так сподручней.
– Да перестань ты называть меня барышней, прям как при царе-горохе. – Марго лукавила, ей льстило то, как величала её дедова прислужница, но сейчас хотелось простоты и участия.
– А кто ж вы, как не барышня? Здесь у Серафима Григорьевича всё по-старому, и это хорошо и «лучче».
– Да уж, по-старому… Слушай, Акулина, а ты вообще откуда? Как ты появилась у него?
– А Серафим Григорьевич вам разве не сказал?
– Нет, не говорил.
– Раз не говорил… так и мне теперь уж не стоит… – сказала Акулина тихо и опасливо оглянулась на дверь.
Марго не спускала с неё глаз.
«Поймаешь взгляд человека – он твой», – слова Серафима витали в комнате.
– Ведь это ты передала мне то письмо?
– Может и я, что о том теперь говорить. Вы теперь наследница и хозяйка тут…
Мышиные глазки сверкнули из-под платка.
Схватившись за подлокотники, Марго выпрямилась на стуле. Карлица, оставив посуду, стояла по другую сторону стола. Их глаза встретились. Марго склонилась над столом, сокращая расстояние меж ними. Но хмельной взгляд поплыл, и Акулина выскользнула. Обе всё прекрасно поняли. Чуть заметная улыбка метнулась по губам карлицы. Марго покраснела. Акулина отвернулась и загремела посудой.
– Что же теперь с домом-то будет? – спросила Марго.
– Будет стоять, как и стоял. Я присмотрю. Надумаете, так и приедете.
– Надумаю и приеду… – Марго возила пустой стакан по столу и смотрела в одну точку на скатерти.
– Барышня, вы ведь завтра утром уезжаете? – Акулина вытирала маленькие ручки о передник. – Я вам корзиночку с провизией соберу, не забудьте.
Марго встала из-за стола.
– Надумаю, так и приеду. А ты за всем тут присмотришь. Ясно?– Отчеканила она и, не дожидаясь ответа, вышла.
***
После отъезда наследницы дом погрузился в сон. Мартовские метели замели все дорожки и подступы. Узенькая, похожая на след мелкого зверя, тропинка чьих-то шажков то появлялась временами, то вновь исчезала. Шёл и дымок порой из кирпичной трубы. Когда зазвенела капель, и потекли ручьи, когда просыпалось и оживало всё вокруг, и сад, что рос бок о бок с домом, наполнялся пением птиц и запахом цветов, – лишь бастион Серафима всё спал. Он словно ждал кого-то, кто разбудит от вечного сна.
Изредка наведывалась в свои владения молодая хозяйка, и тогда дом оживал. Веселым светом горели потухшие окна. Дымок из трубы шёл беспрестанно. Вкусный аромат приготовляемых блюд расстилался по двору и саду, и маленькая женщина в чёрном платке всё сновала туда-сюда, то с вёдрами, то с охапкой дров.
Мимолётное оживление длилось несколько дней, а затем – вновь тишина и забвение.
Глава 9
Серая высотка в центре на улице Советской гордо возвышается над рядом стоящими трёхэтажными домами. Элитное некогда жильё, предел мечтаний советского человека. Обиталище небожителей. К концу века границы стёрлись. Они стёрлись намного раньше – и небожителем мог стать любой, у кого есть деньги.
На четвёртом этаже, на фоне жёлтого окна мелькнул силуэт. Хозяйка богато-обставленной квартиры отодвинула тюль и прикрыла форточку. Ветер с запада гнал снеговые тучи.
Марго окинула взглядом комнату: «Сколько всего и всё сама, своими мозгами, своими руками».
Вошедшая в комнату помощница по хозяйству прервала ход мыслей.
– Капитолина Дмитриевна, что вам?
– Мне бы денег на покупки.
– Ах, да. Совсем забыла, держите. – Марго выдала помощнице деньги. – Список у вас?
