С этими невесёлыми мыслями Катя семенила рядом с подругой, даже не пытаясь заговорить – будет ещё время объясниться. Антон вышагивал чуть позади.
«С тыла прикрывает, – нашла в себе силы хихикнуть про себя Катя. – Настоящий полковник!»
Идти пришлось совсем недалеко: сначала немного по асфальту, потом ещё чуть-чуть по грунтовой дороге, несколько поворотов – и вот она дача!
Катя собиралась увидеть неказистую, покосившуюся от времени деревянную развалюху, какой обычно бывает дача, устроенная в обычном деревенском доме послевоенной постройки, купленном под дачу почти за бесценок. Но на высоком пригорке стоял красивый современный двухэтажный домик, очень элегантный и чистенький. Никаких заборов от соседей, никаких собак и охранных табличек о том, что «за вами ведётся видеонаблюдение – улыбнитесь!» К нему шла простая песчаная, но ухоженная, узенькая дорожка, по обе стороны которой зеленели ровно подстриженные декоративные кустики. За кустиками, слева и справа, виднелась ровная зелёная лужайка. В сам домик вели ступеньки, образуя живописное крылечко, с выполненными из тонких стволов какого-то кустарника витиеватыми перилами. На крылечке расставлены кадки с яркими цветами, и среди них изогнутыми спинками белеют небольшие плетёные стульчики. Вокруг стоит удивительная тишина… Катя остановилась и заслушалась. Она любила слушать тишину.
– Вот мы и пришли, – привёл её в настоящее хрипловатый голос Антона.
Катя оглянулась и вновь увидела его внимательные глаза. Она только молча кивнула ему в ответ. Повисло неловкое молчание. Она перевела взгляд на Агнию, но та смотрела на неё неподвижным взглядом и даже, кажется, мимо неё.
– Ну, вы тут обустраивайтесь, девочки, а мне надо гостей встретить – позвонили: сейчас подъедут.
Антон протянул Кате её рюкзак, улыбнулся и направился вниз по дорожке. Она машинально взяла его и с тревогой посмотрела на подругу.
– Агнэшка, что с тобой? Ты сердишься? Ну, извини, извини меня, ляпнула, не подумав.
Она подошла к подруге и хотела, как всегда после небольших размолвок, обнять её. Однако Агния, всё так же молча и как будто даже безразлично, отстранилась, но потом, видимо, решив что-то для себя, спокойно произнесла:
– Забудь, Катерина. Ляпнула и ляпнула. А он ведь и вправду внушительный. И надёжный. Тем и взял. Вот приедут его родители из Марокко, вопрос свадьбы встанет. Мы с ним решили здесь свадьбу играть. Сама видишь, дом большой, просторный. Всем места хватит. А после свадьбы Антон предлагает на Камчатку рвануть. Все, говорит, в Италию и Грецию едут, а мы с тобой – на Камчатку. Он был там у друга. Рассказывает, что таких мест красивых нигде больше нет. Как думаешь, соглашаться мне?
У Кати отлегло от сердца: ссориться она не любила, выяснять отношения – тоже. Раз Агния оттаяла, значит и ей переживать больше нечего. И она, обняв подругу, ответила:
– Конечно, Агнэшечка! Муж – это иголка, а жена как нитка за ним должна следовать. Как скажет, так и надо делать. Тогда лад в семье будет.
– Господи, и откуда ты всю эту философию жизненную берёшь! – нравоучительно, словно выговаривая подруге за произнесённую ею нелепость, произнесла Агния. – Сама-то что её в своей жизни не применяешь? Встречалась-встречалась с Аркашей, хороший ведь парень, и что случилось? Куда он подевался? – Она вывернулась из объятий подруги и поднялась на крылечко. – Пойдём в дом. Покажу тебе его красоту и убранство. Своими руками в нём всё сделал отец Антона и сам Антон. Увидишь – не поверишь. А это правда.
