Горцы. III том. По тропам абрека - страница 19

Маьхьди вышел. Никто в доме не шелохнулся с места, лишь выглянувший в окно майор увидел как его двор покидают несколько всадников, а среди них, словно жеребенок, ластящийся к кобылице, подпрыгивая, бежал какой-то зверь.

– Неужто волк? – изумился майор, а потом убедился в своих догадках, вспомнив, что ни одна собака не издала даже писка, когда незваные гости заходили в его двор.

Небо было чистым и звездным, словно ничего и не произошло, а Маьхьди в ту ночь окончательно завершил свой тридцатилетний путь возмездия. В его душе прощение оказалось сильнее жажды мести. Из чего было сделано его такое крепкое, но при этом умеющее прощать и любить сердце?

Через несколько лет русские убили Борзака. Вот так и остался Кута твой отец без верного друга и собрата, а этот эпизод из его жизни я запомнил навсегда. Как же не случайно в этой жизни твое мужество. Ты семя достойного племени! – старый Жанхот встал, завершая свой рассказ. За ним встали и остальные горцы.

– Сколько планируешь у нас пробыть? – спросил Жанхот.

– Я планирую сегодня уехать. Я увидел вас всех, отведал вашего хлеба, а вечером можно и тронуться в путь.

– Сегодня мы не отпустим тебя. Скоро лекарь придет, чтобы осмотреть твою рану. А завтра на рассвете мы вместе выедем из Кабарды. Со мной будут Тембот и Тан. И мы вместе проводим тебя до твоего друга Хапагожа. – сказал Мисост. Жанхот кивал головой, одобряя его предложение.

– Передай большой салам нашим братьям черкесам, и обязательно, по обратной дороге заезжай в Кушмэзыкъуей! – сказал старец, называя свой аул настоящим названием на кабардинском языке.

После утреннего намаза, наскоро позавтракав, наслаждаясь прохладой синего рассвета, друзья выдвинулись в путь. В окружении кабардинских князей из рода Кушмэзукъуевых, Куте было не так опасно передвигаться днем перед неожиданной встречей с казацкими конными передвижными отрядами, которые патрулировали окрестности этих краев. С плотно натянутым на глаза башлыком его бы никто и не узнал, а кабардинцы, которые были рядом с ним, пользовались большим уважением в своем крае, и даже за пределами.

Когда сумерки начали окутывать вершины гор, друзья без каких либо препятствий заехали в черкесский аул. Кута хорошо знал эту местность, потому что много раз здесь бывал. Доезжая до ворот Хапагожа, горцы спешились. Молодой черкес, что вышел им открыть ворота, сразу узнал чеченского абрека.

– Ассаламу Алайкум! – обнял он Куту! А еще больше обрадовался, когда Мисост заговорил с ним на черкесском. Гости зашли к Хапагожу. Черкесский абрек пытался встать с постели, чтобы приветствовать названого брата, который прибыл к нему вместе со своими кабардинскими друзьями.

– Ассаламу Алайкум! Мы не разрешаем тебе вставать! – Кута от души обнял своего черкесского брата. Хапагож был счастлив видеть и кабардинцев, так как был хорошо знаком с Мисостом – один раз он бывал у него дома с ночевкой вместе с Кутой.

– Дорогой Хапагож! Мы не захотели отпускать Куту одного. А когда узнали, что он едет навестить раненого тебя, тем более захотели сопроводить его. А это наши братья Тан и Тембот! – познакомил Мисост Хапагожа со своими родственниками.

– Я безгранично рад видеть вас всех. Как же прекрасно, что вы не отпустили моего брата одного – поблагодарил Хапагож кабардинцев. Кута присел рядом с черкесом.

– В каком меcте ты ранен? – Кута пытался понять степень тяжести его состояния.