Судя по письмам, они были по настоящему близки, и разумом, и телом, и душой, и адмирал недаром звал свою жену «дорогим другом и товарищем». Она пишет ему обо всем – о недавно прочитанной французской книге весьма фривольного содержания: «Но, милый мой, что это за книга! Мне стыдно за нее. Я прочитала ее целиком, и, не желая скрывать от тебя самых дурных поступков в моей жизни, я посылаю ее тебе, чтобы показать, какая безнравственная книга занимала твою целомудренную супругу последние два дня. (Считаешь ли ты меня такой же привлекательной, как Мирза?)» (Кажется, госпожа адмиральша пытается окольным путем внести разнообразие в их с адмиралом сексуальную жизнь. Если это так, надеюсь, она преуспела.)
Она отчитывается о ведении домашнего хозяйства: «все сено уже уложено в стога, а репа посажена», о семейных новостях (о свадьбе своего деверя): «Я считаю Джека очень счастливым парнем. Я думаю, что он почувствует себя еще счастливее с тех пор, как сможет наслаждаться обществом этой дамы не только днем, но ночью», и… снова о домашнем хозяйстве (или снова о сексе!): «Но довольно о свадьбе твоего брата. Теперь – о свадьбе твоей кобылы: уверяю тебя, что очень внимательно следила за нею…» И следует откровенный подробный отчет.
Она пишет ему о своих чаяниях: «Я не хочу ложиться рожать до твоего приезда. Присутствие столь великого человека может оказать на ребенка счастливое влияние, наделив его некоторыми из твоих героических качеств». И о своих страхах (в частности, ее беспокоило, что она недостаточно красива): «Я надеюсь, что ты найдешь чары в моем сердце, чары долга и любви, которые внушат тебе такую же любовь ко мне, как если бы я находилась в расцвете юности и красоты».
Сама Джейн Остин в романе «Доводы рассудка» изобразит очаровательную супружескую пару – адмирала Крофта и его верную жену.
«– Как вы, верно, много на своем веку путешествовали, сударыня! – обратилась миссис Мазгроув к миссис Крофт.
– Да, сударыня, немало пришлось поплавать за те пятнадцать лет, что я замужем; хотя многие женщины и больше моего путешествовали. Четыре раза пересекала я атлантические воды, а однажды курсировала в Ост-Индию и обратно, но лишь однажды; да и у родных берегов где только не побывала: и Корк, и Лиссабон, и Гибралтар. А вот за Стрейтс забираться не доводилось, и в Вест-Индии я не побывала. Мы ведь, знаете ли, Бермудские и Багамские острова Вест-Индией не называем…
– И поверьте, сударыня, – продолжала миссис Крофт, – ничего нет удобнее военного корабля; я говорю, конечно, о крупных. На фрегате, признаться, стесненнее себя чувствуешь; хотя женщина разумная и там сумеет превосходно обосноваться; смело могу сказать, лучшие дни моей жизни протекли на борту. Когда мы вместе, знаете ли, мне ничего не страшно. Слава тебе Господи! Здоровьем я всегда пользовалась отменным, климат мне любой нипочем. Первые сутки в море, бывает, помучаешься немного, а уж там и забудешь, что такое морская болезнь. Единственный раз, когда я томилась душою и телом, единственный раз, когда я маялась, воображая себя больной и не находя покоя, – это в ту зиму, когда я торчала одна в Диле, а мой адмирал (тогда-то еще капитан Крофт) был в Северном море. Вот когда я страху натерпелась и каких только немощей себе не насочиняла, оттого что не знала, куда себя деть и когда я опять получу от него весточку; а когда мы вместе, ничего у меня не болит и я всегда покойна».
