– не унимается Наталья.
«Вот читаю в журналах: нужно проводить больше времени вместе, заново флиртовать, делать что-то неожиданное – и все вернется. Если бы Игорь уделял мне больше внимания…»
Но дело не только во внимании. Не только в «химии». И не в количестве секса. Настоящее изменение происходит не вовне, а внутри. Потому что за годы отношений в человеке происходит сдвиг: он перестает быть просто тем, кто реагирует на возбуждение, и становится тем, кто создает смысл.
Игорь спрашивает:
«Что ты имеешь в виду под другим источником сексуального желания?»
Я улыбаюсь.
«А вот с этого момента, Игорь, у вас все и начинается».
Современная наука подтверждает то, что мы давно чувствовали интуитивно: романтическая любовь – не просто чувство. Это биологическое побуждение, почти как голод или жажда. Исследования нейрофизиолога и антрополога Хелен Фишер показали, что влюбленность активирует древнейшие зоны мозга – в самом его центре, в той «рептильной» части, которая управляет выживанием.
Когда человек смотрит на фото любимого – загорается область, выделяющая дофамин. Именно он дает нам ту самую «эйфорию влюбленного»: прилив энергии, фокус на партнере, возбуждение, желание. Но! Эта система не вечна. Она создана природой для того, чтобы завоевать партнера, а не поддерживать долгосрочную близость.
Фишер выделяет три базовых нейробиологических побуждения:
– Похоть – чисто физическое влечение, желание заниматься сексом в принципе.
– Романтическая любовь – одержимость конкретным партнером.
– Привязанность – чувство безопасности, надежности и долгосрочной связи.
Каждое из них работает на своей химии:
– Похоть – тестостерон и эстроген.
– Влюбленность – дофамин, норадреналин, серотонин.
– Привязанность – окситоцин и вазопрессин.
И между ними нет стабильного баланса. Одни импульсы разгоняют, другие тормозят. Иногда романтика запускает похоть. А бывает, что крепкая привязанность глушит и то, и другое. Потому что стабильность – не всегда возбуждает. А возбуждение – не всегда надежно.
Почему романтика не может длиться вечно
Самый болезненный вывод, к которому пришла Хелен Фишер, звучит вот так: романтическая любовь не предназначена для долгого срока. Мозг просто не может бесконечно поддерживать тот уровень возбуждения и концентрации, который мы ощущаем в начале отношений. Если бы эйфория влюбленности длилась годами, люди просто перестали бы работать, заботиться о детях и выполнять базовые жизненные задачи.
Романтическая любовь – это эволюционная стратегия. Она создана для того, чтобы помочь нам выбрать и удержать партнера до момента зачатия ребенка. Все. После этого на передний план выходит другое побуждение – привязанность. Именно она позволяет создать дом, растить детей, поддерживать союз в долгосрочной перспективе. Но – и это ключевой момент – привязанность не возбуждает.
Вот почему пары, построившие глубокую эмоциональную связь, вдруг с удивлением обнаруживают: «А где же все то, что было в начале? Куда ушла страсть?» Она не ушла. Она просто изменила форму. А мы не поняли, что пора сменить и источник питания.
Я глубоко уважаю работу Фишер. И в то же время – считаю ее неполной. Есть еще один ключевой компонент, без которого невозможно понять природу человеческого желания. И это не похоть. Не романтика. Не привязанность.
