Город без отцов (сборник) - страница 26

– На шо вони тебе порізали? Не послухала мене, ой не послухала, – качая головой со стороны в сторону, голосила бабушка, встречая у порога не покорную дочь и внука. – Яку шкоду наробила! яку шкоду…

Ничего не ответив, Артем и мать спокойно вошли в дом, продолжая слышать за своей спиной проклятия, которые отпускала почтенная долгожительница, сухая как вобла, но здоровая телом. Трудно было понять, как, то, что операция прошла успешно, без осложнений, и, наконец, самое главное, уплачены немалые деньги, не устраивало её, а наоборот только раздражало. Спустя два десятка лет Артем поймет – она была права: каждое слово, сказанное в тот день, было сущей правдой, позже, ему не раз придется пожалеть о своем поступке, об отданных деньгах, которые на его взгляд принесли не пользу, а вред. В будущем, с каждым годом, здоровье Антонины Романовны станет ухудшаться и она умрет от рака кишечника, раньше своей матери, мать переживет дочь на пять лет и скончается в девяностотрехлетнем возрасте, а пока что, она училась жить заново, без жареного и жирного.

Настя и Артем спешили сообщить родителям о помолвке. Салтанов твердо решил, если они не будут против, готов жениться хоть сейчас, но не был уверен в том, что они правильно отреагируют на маленький срок знакомства. С момента знакомства прошло не больше двух недель и это настораживало парня. Настя светилась от счастья. Столь быстрое предложение со стороны Артема ни капли не смущало её, наоборот, в этом она увидела твердость мужского характера и понимала, такой муж в семье будет лидер, как и полагается. Логическая субординация семейных отношений устраивала полностью, а её первоочередная задача – создать надежный тыл, и, прыгай не прыгай на рушник первой, бесполезно.

По пути следования, не далеко от Новоселки, подняв руку, просился подвезти старик с ружьем в чехле через плечо. Артем не имел привычку подвозить малознакомых, наслышан был о случаях разных, но этот старик, с грустными глазами вызывал доверие и какую-то жалость. Артем проскочил несколько метров, но остановился, включил заднюю скорость, вернулся, и предложил старику место в будке пикапа, на что тот отреагировал положительно.

– Куда путь держите, отец? Штурмом власть свергнуть решили и ружьишко для этой цели прихватили? – спросил шутя Артем, повернув голову в пол-оборота, но никто не смеялся, шутка явно была неудачная.

– Охо-хо-хо, какую власть? Нет её, власти то нынче, одно название осталось, некого свергать, – утрировал старик. – А направляюсь, стыдно сказать, куда… в милицию, – удобно примостившись на заднем крыле, начал свою исповедь седой, с мудрым выражением лица старикан. Морщины изрезали его лоб вдоль и поперек, но при этом не испортили облик порядочного, глубоко верующего человека. – Хочу вот ружье сдать, боимся с бабкой, что оно может беды натворить, выстрелить ненароком.

Артем с Настей переглянулись.

– Какой беды? Как натворить? – Недоумевал Салтанов, внимательно вглядываясь на дорогу, чтоб не наскочить на какую-нибудь неприятность.

– Было у нас с бабкой три сына, как в сказке. Жили, не тужили, хлопцы росли, мужали, сил набирались…

– Забавно рассказываешь дедушка, очень забавно. – Перебил Артем. Стиль рассказа пришелся по душе молодому, но уже с опытом водителю, он, как и полагается, в таких случаях, приоткрыл рот от изумления.

– Но пришло время страшное, – продолжал рассказчик. – Власть сменилась, царство поделили наше, в 1991 м, ох и дураки, дураки, прости господи, что скажешь. Подросли сыны наши и пошли счастье искать по свету, как бы правильно из гнезда вылетели. Чего отцу нервы портить? Так и должно быть по природе, тем более колхозы закрылись, работы не стало в деревне. Пошел старшенький, направо, и пришел в Днепропетровск, в рэкетиры записали дружки армейские, легких денег возжелал, в гробу воротился. За собой потянул среднего, средний свернул налево, в Запорожье – на стройке очутился. Работа оказалась тяжкая, непосильная, начальство бранилось больно с утра до зари, спину гнул, не разгибал, уставал сильно, недосыпал и с лесов свалился, шею свернул. Младшенький, как узнал о том, сон потерял и лечить бессонницу «оковитою» принялся, да так лечил, что теперь жить не может без стакана граненого, бесы в него вселились, не раз хватался за двустволку, думали уж конец пришел нам с бабкой, вот и решили от греха подальше избавиться. Куда мне в мои годы на охоту ходить? До нужника дошкандыбать бы за счастье.