Подойдя к окну, я бесцельно осмотрела окрестности и впервые отметила, что исчез дым от разбившегося самолёта. Очевидно, ночной ливень не оставил огню никаких шансов. Я глубоко вздохнула свежий воздух и закрыла глаза. Стоило успокоиться, собраться с мыслями и решить, как вести себя дальше. Даже если англичанин в курсе всего произошедшего, это никак не повлияет на ситуацию, а за случившееся он меня простит, вроде не обделён интеллектом. В отличии от меня.
Позади послышались шаги. Томас зашёл в комнату и молчаливо остановился на почтительном расстоянии. Собрав всё своё мужество, я обернулась, стараясь выглядеть как можно естественнее.
– Так всё же, – Том выглядел несколько удручённым. – Ты ничего не хочешь мне сказать?
– Что я должна сказать тебе? – холодно осведомилась я.
– А тебе нечего сказать? Знаешь, в мире есть сотни, тысячи фраз… Будь добра, выбери хотя бы одну из них и объяснись.
Так и не осмелившись, я отвела взгляд и промолчала. Мужчина глубоко вздохнул и через мгновение добавил:
– И снова ты молчишь, – констатировал он факт. – Вчера вечером общаться с тобою было куда приятнее…
– Что ж, не общайся, – неконтролируемо огрызнулась я. – Я не навязывала тебе своё общество!
– Вчера ты никого из себя не строила, ты была настоящей, Тин! – в глазах Тома читалось сожаление и плохо скрываемая досада.
– Я всегда настоящая, – не согласилась я.
Англичанин поморщился.
– Тогда скажи правду, – потребовал он.
– Я не понимаю тебя…
Казалось, каждой своей фразой я всё больше раздуваю его негодование. Мне даже показалось, что он способен взорваться.
И тут же это произошло:
– Говорю конкретнее, – нахмурился Томас. – Скажи, почему ты меня поцеловала? Скажи мне, я хочу знать!
Невольно дёрнувшись от прозвучавшего вопроса, я поймала его прямой взгляд. Мой пульс участился, хотя я искренне думала, что дальше просто некуда.
– Или между нами действительно ничего не было, как ты и сказала? Будем считать так?
– Так ты всё-таки не спал? – тихо спросила я, сгорая от подступающего стыда.
– Пожалуй, я был бы плохим актёром, если бы ты поняла это.
Между нами повисла тишина. Так ярко припомнился прошедший вечер и наши танцы, как мы смеялись и дурачились в темноте. Мне было так приятно и легко находится с ним рядом, а когда затихла музыка, всё словно оборвалось и повисла тишина, подобная этой. Но сегодня тишина была куда страшнее. В той мы разговаривая укладывались спать и Том постоянно шутил, мы легли рядом, потому что за весь вечер так и не смогли наговориться. Я не помню, кто уснул первым, но помню, что страшно не было. А вот сейчас было страшно. И неловко. В сегодняшней тишине не было лёгкости. Тишина была не вокруг, а между нами.
– Между нами тишина, – робко улыбнулась я, как бы извиняясь.
Том неопределённо хмыкнул:
– Скорее недосказанность.
Стенсбери, что-то осмыслив, решительно сделал шаг по направлению ко мне. Я же, только заметив это, дёрнулась назад.
– Не подходи ближе, – решительно предупредила я, совершенно не понимая, что у него на уме.
Проигнорировав мои слова, Том всё же приблизился, оттеснив меня к шкафу.
– Не беспокойся, ближе чем этим утром я к тебе не буду, – вкрадчиво объяснил англичанин.
Он безрезультатно попытался усмирить нависшую мне на лицо влажную паутину волос и со снисходительной ухмылкой сдался.
– Знаешь, – тихо сказал он, тщетно пытаясь заглянуть мне в глаза, – в любой другой ситуации я бы промолчал и пустил всё на самотёк. Притворился, что ничего не почувствовал и ничего не помню. Но не сейчас. Не здесь. И не с тобой.
