Том из последних сил сдерживал появившийся вопрос, но наконец не выдержал:
– С мылом?
– Обязательно, – покровительственно кивнула я. – И тщательнее. Тебе поведать какая удивительная микрофлора обитает в пасти собаки?
Стенсбери отрицательно мотнул головой, молчаливо принимаясь за дело.
– А ещё возможно заражение бешенством, – нервно кусая губы, словно между прочим добавила я, и уткнулась взглядом в землю.
Даже предполагать такую возможность мне не хотелось, поэтому и информировать об этом своего спутника мне было трудно. Но сказать я это всё равно была должна.
– И, что тогда? – выжидающе спросил Том.
– Действуй быстрее, – нетерпеливо попросила я, начиная мерить шагами небольшой дворик.
Ситуация была неприятной. Если Томас мог заразиться бешенством, а такая вероятность у него была, если собака была больна, мы ничего уже не сможем сделать. Вообще ничего.
Обеспокоено обернувшись, я осталась недовольна его работой и вновь оказалась рядом. Буквально силой отобрав у него мыло, я сама взялась за дело. Конечно же, он недовольно нахмурился, что грозило излиться в ещё парочку-другую неприятных фраз.
– Помнишь, в первый день нашей встречи ты помогал мне с ногой? – поспешно озадачила я его, отводя взгляд. – Я тоже могла сделать это сама, но у тебя получилось лучше. Поверь, сейчас лучше получится у меня.
К счастью, он больше не стал со мною спорить. После не самой приятной процедуры, я достала из рюкзака свою скромную аптечку и, залив результат перекисью водорода, наложила бинт. Это всё, что я могла сделать в данном случае. Антибиотиков я с собой не носила, и тем более уж не знала, какие следует применять в подобных случаях.
Отстранившись и собрав свои вещи, я молча присела рядом с англичанином на ступени и устало бухнула сумку между ног, давая себе время обдумать произошедшее.
– Как себя чувствуешь? – осведомилась я спустя молчание.
– Отвратительно, – довольно сдержано послышалось мне в ответ.
Я бесцельно окинула взглядом двор, отметив парочку недостающих в синем заборе тонких досок, и с силой запустила пальцы в волосы, пытаясь выбросить из головы навязчивые мысли.
– Если хочешь, сегодня мы можем остаться здесь, – вдруг сорвалось с моего языка.– Дом пустой, я проверила.
– Нет. Мне казалось, мы уже сошлись во мнениях, что не стоит здесь задерживаться.
– Послушай, у тебя на ноге рваная рана с перспективой на инфекцию…
– Ерунда.
– Как ты поедешь в таком состоянии?
– Сегодня ты за рулём, – вдруг бескомпромиссно заявил Том.
– Я не умею водить, – попыталась я запротестовать.
– А я не умею стрелять, – тут же отозвался англичанин. – Но ты почему-то от меня этого требуешь. Так изволь!
Через силу обменявшись напряжёнными взглядами, я глубоко вздохнула и заметила:
– У меня не получится.
– Это меня не волнует, – парировал мужчина.
– Я отправлю нас обоих на тот свет.
– Значит, такова судьба, – сделал философское заключение Том. – Я ужасно устал.
Он мог больше ничего не говорить, я и так видела, насколько паршиво он выглядит. Я очень переживала за его состояние. Не только за физическое, но и за моральное. Его уверенность с каждым разом словно истончалась, взгляд рассеивался, всё чаще он уходил мыслями куда-то внутрь себя, и мне казалось, что Томас теряет нечто важное. Отвратительнее всего было то, что я лишь подливала масла в огонь своими упрёками и никак не могла вовремя остановиться. А как исправить ситуацию не знала. То ли из-за собственной твердолобости, то ли из-за чрезмерной гордости, что так боялась сдать позиции перед чувствами. Только одно я знала точно, сейчас и здесь мы были как никогда одиноки.
