Накануне Эбигейл получила приглашение с адресом по пневмопочте: тубы с письмами по специальным трубкам перемещались между домами. В каждом здании имелось почтовое отделение, где письма и записки сортировались и рассылались дальше, а если конечным пунктом была квартира одного из жильцов, почтальон относил письмо адресату. Знатная дама указала время и место, где будет ждать портниху, и пояснила, что в случае удачной договоренности на последующие примерки Эби потребуется ездить в Старый город.
От этих слов повеяло дорогой через Торговый квартал, и у Эби сначала сжалось сердце от забытого страха: ведь еще не так давно они были объявлены там персонами нон-грата. А потом всколыхнулись в душе все чувства, что она пыталась задушить, но никак не получалось: Эби примечталось, что ей удастся проехать хотя бы мимо его дома. По той улице, где он ходил. Вдохнуть тот воздух, которым дышал он. Послушать звуки, что наполняли Средний город и которые касались его слуха. А может быть, ей повезет, и она одним глазом увидит его самого, крадущегося куда-то на свой промысел. Хотя девушка позабыла, что если вор отправится по своим делам, то никто не сможет увидеть его.
Погрузившись в плен своих грез, она даже не заметила, как добралась до гостиничного номера, где ожидала ее богатая заказчица. Обернувшись на здание напротив, на котором, как и на остальных, висели огромные механические часы, Эби удивленно усмехнулась: надо же, успела точь-в-точь. Девушка аккуратно постучала в нужную дверь и вскоре услышала щелканье множества запоров. «Интересно, смог бы Джордан и здесь заниматься своим делом?» – подумала Эби, вспоминая сложный замок на своей двери. Здесь даже на самых простых дверях были установлены замысловатые запирающие устройства, открыть которые можно было только двумя руками. Считалось, что количество квартирных краж в Квартале механистов было сведено к минимуму.
Дверь распахнулась, и пожилая дородная женщина с презрительным выражением лица молча пропустила девушку внутрь.
4. Глава 4. Что расскажет огонь
В ночном лесу у яркого костра на бревне сидел старец с крючковатым носом, протягивая к огню постоянно мерзнущие руки с темными шишковатыми пальцами. Длинные седые волосы свалявшимися космами свисали вдоль узкого лица, испещренного глубокими морщинами. Слезящиеся бесцветные глаза равнодушно следили за веселой пляской костра. Старик ежился, кутаясь в широкую безрукавку с истертым мехом, качал головой в такт своим мыслям и что-то бормотал себе под нос.
– Что, отец? – раздался за его спиной негромкий мужской голос, и к костру подошел высокий стройный мужчина средних лет в длинной меховой накидке. – Говорил ли с тобой огонь?
Мужчина встал так, что в отблесках костра старику был хорошо виден его резкий профиль с ястребиным носом и упрямо сжатым ртом и длинные волосы, собранные на затылке и черными волнами спадающие на плечи. Дрожащие языки огня бросали отсвет на его худое лицо, озаряя впадины на щеках и татуировки, замысловатыми узорами покрывающие скулы. Мужчина щурился, глядя на золотое пламя, и оно бесновалось в его глазах и иногда вспыхивало в круглом амулете, висящем на смуглой шее.
– Что ты, Урман, – усмехнулся старец, – огонь со мной давно уже не говорит, ты же знаешь.
Урман молча перевел на него серьезный взгляд серых глаз.
– Он и раньше-то не особо со мной делился, – продолжал старик, грустно улыбаясь и глядя на костер. – А теперь я просто прихожу к нему погреться. Хотя бы тепла он для меня не жалеет.
