Влад испытал вдруг острое желание сорвать с придорожного газона молодую травинку и немедленно прокусить ее зубами. Хорошенько пожевать, ощутить всю ее зеленую горечь, нёбом прочувствовать восторг весны и обновления. Утолить одной травинкой разом и голод, и жажду.
Влад уже было сбавил шаг и двинулся к ближайшей зеленой поросли, но в последний момент отчего-то замешкался, застеснялся прохожих.
А людей на улицах, между тем, становилось все больше. Прохожие улыбались Владу, многие здоровались с ним. Дети на мгновение прерывали свои игры, чтобы поприветствовать гостя. Домохозяйки махали ему с балконов. Продавцы местных лавочек приглашали зайти. Влад желал здоровья, кивал и раскланивался в ответ, стараясь держать на лице приветливую улыбку.
Благожелательность жителей Верхнего Плеса проявлялась и в облике самого города. Влад отметил про себя, что аборигены явно не признают глухих заборов. Дома и сады были окружены прозрачными оградами – тонкими и изящными, как виньетки в старинных книгах.
В самом деле, скрывать здания и жилые дома Верхнего Плеса за глухими заборами было подобно преступлению. Подобная архитектура вызвала бы приятное удивление даже в соседней Литве, что уж говорить о провинциальном белорусском городке.
Не так-то просто объяснить, что же такое особенное было в этих домах. Куда легче сказать, чего в них не было. А не было в них никакой аляповатости или модной цветастости. Не было показной мещанской роскошности. Не было ни гигантомании, ни излишней сутулости.
Верхний Плес не выглядел городом «пряничных домиков». Не был он и копией старых европейских городов. Здания вдоль бульвара Победы смотрелись изящно, элегантно. Они совсем не желали походить на что-либо знакомое, в том числе – и друг на друга.
Местные жители явно стремились показать, что дома – это не просто коробки с окнами. Архитекторы не поскупились на украшения для зданий. Все пошло в ход: арки и полуарки, флюгеры и барельефы, мезонины и горгульи, резные колонны и легковесные балконы, тонкие башни и просторные веранды. Владу оставалось лишь жалеть о том, что он почти не разбирается в архитектуре.
Пройдя пару кварталов, Влад заметил, что несколько выбивается из общего людского потока. Вскоре ему стало понятно, в чем дело: он один во всем городе строго держался правой стороны бульвара. Все остальные прогуливались так, как им вздумается – хоть справа, хоть слева, хоть по диагонали.
По обеим сторонам бульвара находились полосы автодороги, отделенные от пешеходной зоны редкими, чисто символическими столбиками. Но местные жители, похоже, вообще не обращали внимания на то, где кончается бульвар и начинается проезжая часть. Взрослые спокойно перешагивали через ограничительные столбы. Дети разрисовывали брусчатку «классиками» так, что верхние квадраты находились уже на дороге.
Кстати говоря, за все время своего пути Влад не увидел ни одной машины – ни встречной, ни попутной. А разметка на дорожном полотне лежала так безупречно ровно и сверкала такой совершенной белизной, что у Влада поневоле возникла мысль: «Похоже, автомобили в этом городе вообще не в ходу». Да что там автомобили – на улицах не было видно даже велосипедистов.
Влад прошагал еще несколько кварталов, все больше ощущая себя Незнайкой в Солнечном городе. Но через несколько минут он сбавил шаг: его внимание привлекла табличка на одном из домов. Заинтересовавшись, Влад подошел поближе.
