Город Утренней Зари - страница 3

– Ходить в чём мать родила? – почти проглатывая слова, ответил Джон. – Это вряд ли.

Менеджер игриво захихикала, смотря на Джона, как на подростка, который со стопроцентной уверенностью заявляет взрослым о том, чего он в жизни никогда не собирается делать. Атмосфера «Дома любви» должна была расставить всё на свои места, хотя непредвиденная аналитическим алгоритмом реакция Джона на всё происходящее шла вразрез с планом пребывания гостя.

– Сын показал нам совершенство, которым мы всегда обладали, но забыли про это. И главное, Он хочет, чтобы мы этим наслаждались и благодарили Его за этот дар, – как по методичке, произносила слова Сьюзен.

На методические пособия у Джона была аллергия, от которой он мгновенно начинал задыхаться, как от поллиноза тяжелой степени.

– Но тот статный ветеран даже после вашего преображения оставил боевые шрамы, за которыми скрывается чуть ли не вся его прежняя жизнь, – неожиданно для себя, без сарказма произнёс Джон.

– Мы же не забываем прошлое, оно просто перестаёт нас определять и волновать, – попыталась парировать девушка.

Джон еле сдерживался, чтобы его мимика не выдавала реакцию на очередную, с его точки зрения, высокопарную чушь. Он считал, что просто не нашлась ещё женщина, которая сказала бы ветерану убрать это с своего лица, а скорее всего, есть женщина, которую эти следы былого величия заводят больше остального. В любом случае, свет Сына здесь ни при чём, хотя, чем больше Джон здесь находился, тем больше он начинал сомневаться, и это не нравилось ему ещё больше.

– Тогда я перестану быть собой, – продолжил беседу Джон.

– Это так кажется с Вашей стороны, но как только Вы погрузитесь в свет Сына, то поймёте, насколько все Ваши страхи были надуманными, – сказала она и кивнула в сторону надписи «Красота, Любовь, Жизнь!», на фоне которой Сын с распростёртыми руками встречал всех потерянных и обременённых.

– Как я оказался в церковно-приходской школе, хотя собирался в бордель? – улыбка Джона выглядела, как оскал загнанного волка. – Хотя уж лучше так, чем наоборот.

Он очень надеялся, что такое граничащее с кощунством замечание сойдёт ему с рук. Ему действительно повезло, потому что Сьюзен отвлеклась на то, чтобы достать из кармана жакета бело-золотистый буклет с процитированными ею ранее словами, который она вложила в руку Джону. Буклет был потрясающе мягким на ощупь, хотя жестко держал форму. Джон тщетно мял его пальцами, пытаясь понять природу этой потрясающей шелковистости. Тактильность была для него так же важна, как и остальные органы чувств, благодаря чему он лучше чувствовал атмосферу охоты. Кристиан смеялся над ним, когда он мог потратить неделю на подбор нужного материала для накладок для рукояти револьвера. Это особенно возмущало Кристиана после того, как они уже поднялись в рейтинге и могли позволить себе лучшее оружие и снаряжение. «У нас и так самые крутые пушки, пули практически сами летят в цель!» – ворчал Кристиан. «Да, они-то крутые, только вот я – нет!» – отвечал на это Джон. Всё это позволяло ему стрелять по интуиции и уже лет 8 не промахиваться. Когда Сьюзен попыталась забрать буклет, он не сразу отдал его.

– Сейчас это будет Вам только мешать, – напряжение в её голосе отражало, насколько тяжело ей было вырвать буклет, но в очередной раз она широко улыбнулась.

Он не верил её словам, что все всё забыли: про себя, про секс, про смерть и прочее. Он посмотрел на себя: обычный жилистый наемник со шрамами – не было ни капли желания открыться «красоте, любви и всему остальному» и забыть про времяпровождение с представительницами прекрасного пола. Но он согласился с одним: что-то здесь его постепенно меняло; Сын ли это или атмосфера заведения – уже другой вопрос. Может быть, даже дать этому ощущению шанс, а то Кристиан задолбает его своим нытьем: «Да ты просто не так сел, не так встал, не туда засунул».