– В какой Ствол?
– Канал там такой образовался. Под землёй. В нём, якобы, находился источник излучения.
– Но причём здесь бомба?
– Ну как. Ясно же, что под Згой, в глубине было… Что-то. Испугались они. Очень испугались. Видимо, это что-то показало, как оно к ним относится.
– Ерунда какая-то, – покачала головой Вела, – Что там могло быть страшного? Это же Зга. Что бы ни было, оно не может причинить вред человеку – вы же знаете.
– Мы знаем, – пояснил я, – Они – нет. Страшно то, что непонятно.
– Но они же намеревались изучать это? Хотели построить научный комплекс. Поэтому и переселили згинцев.
– Вначале и построили и изучали, – подтвердил Пенёк, – Но, наверное, не так, как надо.
– Ещё бы, – сказал я, – Как можно изучать то, что нельзя изучить в принципе? Этому можно сподобиться. Сподабливаться. Всю жизнь. Не одну жизнь. Наверное, им вежливо намекнули, чтобы они проваливали. Неужели ни один из учёных корифеев так ничего и не понял?
– Там были не только учёные. Там всё под себя подмяли военные. Секретный стратегический объект. И значит, цели у них были – соответствующие. И методы.
– Вот как? Тогда – ещё яснее. Но всё же, с чего такой перепуг? Что им явилось?
– Не знаю, – пожал плечами Пенёк, – Но после этого они и заложили бомбу.
– И-ди-о-ты! – прошептала Вела.
– И что? – подобрался я.
– Ничего, – скучнел Пенёк, – Бомба возьми и взорвись. Говорят, случайно. Наверняка, врут. Мнэ. И получили они… это своё «что-то». Как на блюдечке. Бери и кушай. Накушались все. До отвала. Все.
– Взрыв под землёй был? – судорожно глотнув, спросил я.
– Конечно. Но лучше бы он был на поверхности. Чтобы сразу – ничего и никого.
– Ну? – торопил я Пенька.
– Гну. Как это в библии?.. Содом и Гоморра… Только тихие, медленные. Мнэ. Что ещё хуже. Потому что никто не умер. Намного хуже. Потому что и не жив никто. В том смысле, что… Вот. То, что происходило в радиусе пятидесяти километров… Содом и Гоморра – «Весёлые картинки» против того. Мнэ. Знаете, был такой журнал для детей.
– Что происходило? – раздражённо рявкнул я, – Пень, кончай туман напускать.
– А то! Я говорю, что мне говорили. Я видел, что ли? Хрен его знает. Зло происходило. Злой абсурд. Бред. Всё почувствовали – спинным мозгом, шкурой своей. Те, кто далеко от этого был. А кто близко, кто видел, тот… Тот – там. И никуда оттуда…
– Погоди, Саша, – Вела всегда обращалась к Пеньку только по имени, хотя он сам больше предпочитал свою колоритную фамилию, – Ты уверен, что рассказали тебе правду? Это не может быть правдой.
– Ты лучше знаешь, да? – обиделся Пенёк, – Ты там была, а не я, да?
– Не была, – нахмурилась Вела, – Но… Как же так? Силы Зги – гуманные силы. Всегда были такими. Столько лет! Они до сих пор – в нас. Как они могут обернуться против людей? В голове не укладывается.
– А у меня укладывается? Наверное, этот взрыв поменял там все плюсы на минусы.
– Скорее всего, – рассудил я, – взрывом бомбы они хотели закупорить Ствол и погасить излучение. Почему только взяли атомную? Как вообще было можно, кто разрешил им такое? Наверное, надеялись, что сконцентрированная радиация подавит источник из-лучения. Но Ствол у них не закрылся, излучение не погасло, а усилилось. И самое печальное – изменилась его структура. И вместо благотворного влияния на людей, оно стало действовать наоборот.
– Может быть, – согласился Пенёк.
– В чём это конкретно выражалось? Что всё-таки стало с людьми?
