Знамеровская с большим уважением писала о Сальваторе Розе, что он практически не брал заказы, а писал по своему усмотрению, выставляя в последующем уже написанные картины на продажу. И сама она, видимо, никогда не брала навязываемых тем. Все личности, которые она выбирала себе для анализа, отличаются внутренним героизмом, готовностью отстаивать свои идеалы даже в неравной борьбе с обществом, заказчиками, самой жизнью, им свойственно «суровое и мужественное мировоззрение»[33], и образы, ими создаваемые, тоже несут «приподнятое ощущение подвига»[34], их искусство «героично», наполнено «невиданным величием, драматическим пафосом… страстным, пламенным, стихийным порывом»[35], черты их персонажей «выражают спокойную волевую решительность даже в самых страшных ситуациях»[36], им свойственна «непоколебимая решимость идти навстречу судьбе и гибели»[37]. Все ее герои – Рибера, Караваджо, Веласкес, Мантенья, Роза, Мазаччо – безусловно, сильные индивидуальности, сумевшие выразить себя в своем искусстве. Знамеровская кропотливо изучала детали их художественных биографий, тщательно штудировала их произведения и, чтобы оживить их личности для читателя, вкладывала в них свою душу, свои жизненные впечатления, свои переживания; делала это очень тонко, почти неощутимо, но без этого «вылепленные» ею образы никогда не обрели бы того ощущения жизненной силы, трагедийности и витальности, которые захватывают читателя и сейчас, через много десятилетий после того, как эта эпоха могучих характеров 1950-1960-х – знаменитая эпоха «сурового» стиля – миновала. И очень важную роль в этом процессе «оживления» художников и их произведений сыграл завладевший умом и сердцем Знамеровской в те годы Кавказ с его суровостью, эпической величественностью, мужеством и стойкостью его жителей и его природы.
Пожалуй, центральный для Знамеровской труд этого времени – монография о Мантенье 1961 г. В «Упскрули…» она вспоминает, как зимой 1961 г. во время зимних студенческих каникул приезжала в Тбилиси, чтобы дописывать «Мантенью»[38].
«Мантенья», действительно, одна из наиболее «кавказских» книг Знамеровской. Во-первых, родина Мантеньи – Падуя, расположенная на северо-востоке Апеннинского полуострова – в гористой местности, природа которой нашла отражение в творчестве художника. И, видимо, эта гористая природа навевала на автора воспоминания о Кавказе, заставляла взглянуть на себя глазами геолога. Описывая «Моление о чаше» Мантеньи из Лондонской национальной галереи, она замечает, что «слева горизонтальное залегание каменных пластов сменяется вертикальным (без точного соблюдения геологических закономерностей)»[39]. А о триптихе кисти Мантеньи из Уффици ученый отмечает, что «правая сторона картины занята скалой, состоящей из тяжелых глыб породы, похожей на вулканическую»[40]. Анализируя «Мадонну с младенцем» Мантеньи, хранящуюся в Бергамо, Знамеровская снова обращается к своему опыту геолога-топографа, замечая, что «очертания узора (ткани. – А.М.) усиливают впечатление рельефности и выпуклости форм, “поднимая” их, подобно горизонталям на топографической карте»[41]. В реальности местность в самой Падуе и вокруг города была скорее равнинной, чем горной. Но у отечественного читателя, верящего в реалистические намерения мастера, во многом благодаря Знамеровской складывается представление о Падуе именно как о горном крае.
