— Ингвар, поведай нам, что было на тинге, — прозвучал вопрос, едва я наполнил свою тарелку мясом, запеченным с нехитрыми овощами, оставшимися после жестокой, как всегда, зимы. Я спокойно наполнил свою кружку пенной брагой, и лишь потом взялся отвечать.
— Все вы знаете, что этот тинг был для меня первым.
Крики «знаем», полетели от всех столов, стоящих двумя параллельным рядами, но перпендикулярно главному столу, за которым сейчас сидел на месте ярла я, а рядом расположились старейшина Вранор и Густав.
— Но, к сожалению, этот же тинг стал последним для моего отца. Ярл Эймунд, как выяснилось, уже неоднократно высказывал своё мнение, которое шло в разрез с тем, что говорил конунг. И ладно бы просто высказывался, так он пытался и других заставить «думать и делать как он». Чего я не знал, так это того, что на прошлом, теперь уже позапрошлом тинге, наш конунг Ормарр вынес последнее предупреждение моему отцу. Может именно поэтому он меня и взял с собой. То ли только затем, чтобы перед всеми ярлами представить меня как своего наследника, то ли чтобы Ормарр не выполнил свою угрозу. Но, как мы знаем, конунг слов на ветер не бросает. Отец очередной раз высказался поперёк слов конунга, а я узнал, что поговорка «Конунгу не перечь, иначе голова с плеч», это не детская страшилка, и даже не поговорка — это один из законов, правил поведения ярлов при конунге. На моих глазах отец лишился жизни, а меня конунг Ормарр при всех ярлах признал новым ярлом Нордхеймским.
— За нового ярла! За Игнвара Нордхеймского! — тут же грянуло ото всех сторон. Кружки викингов, воинов Нордхейма, стукались друг с другом, разливая наполнившую их до краёв брагу. Я искренне не понимал, чему они радуются. О чём тут же тихо спросил Вранора.
— А как не радоваться?! — хитро улыбался в седую бороду старец. — Тебя тут все знают, и на лицо, и нрав, и даже примерно могут предсказать, как ты будешь дела вести. А вот если бы конунг тебя не признал за нового ярла, то прислал бы другого человека на это место, своего ему, но чужого нам, к которому пришлось бы искать подход, привыкать. А так, с тобой, оно всё попроще будет.
— Ну, если так смотреть, то да, повод для радости есть, — кивнул, соглашаясь.
— Ярл, а что за новый закон выдвинул конунг? С чем так рьяно не согласился Эймунд, что высказывание стоило ему жизни? — задала вопрос единственная среди нас женщина-воин. Дилайна своими делами и стальным стержнем внутри, которому может позавидовать небольшая часть мужчин Нордхейма, доказала своё право сидеть с воинами за один столом как равная любому из викингов.
— Конунг Ормарр заявил, что отныне будет сам выбирать ирли для свободных ярлов, — начало моего ответ едва не потонул в гневных выкриках, но я хлопнул раскрытой ладонью по столу, и возмущения быстро стихли. Даже голос не пришлось напрягать. — Ормарр обещал давать каждому ярлу выбор из трёх достойных, на его взгляд, девушек.
— И что, тебе, ярл, тоже такая честь выпала? — за очередным вопросом прокатились смешки.
— Выпала, — подтвердил, но не успел продолжить говорить, как прозвучал новый вопрос.
— И где же твоя ирли? Почему на её месте сидит Густав?
— Чем чаще будете перебивать, тем меньше узнаете, — совершенно спокойно отозвался на подначивания. Но моментально установившаяся тишина показала, что меня не только услышали, но и восприняли всерьёз. Что ж, приятно. Но надолго ли? — Конунг дал мне задание в срединных землях, что за Нинейским проливом. Если справлюсь, то привезу из этого «похода» не только вес своего голоса, продукты и вещи, необходимые нам, чтобы пережить зиму, но и ирли себе.
