Проезжая по набережной реки Кабул (наши прозвали ее – Кабулка, так как большую часть года эта река являла собой неширокий и мутный, пахнущий нечистотами ручеек), мы наблюдали прелюбопытную картину.
Идущая перед нами прекрасная, сверкающая перламутром «тойота» новейшей модели наехала на нищего, который перебегал дорогу. «Тойота» остановилась (мы тоже), и из-за руля неспешно вышел красиво и чисто одетый мордатый афганец. К нему, грохоча подкованными высокими военными ботинками, уже мчался постовой полицейский с жезлом регулировщика в руках и в белой портупее.
– Ну, сейчас он даст ему прикурить! – злорадно сказал Коля. – Видишь знак: здесь переход, водитель должен был остановиться и пропустить пешехода!
Однако, к нашему удивлению, регулировщик, подбежав к «тойоте», стал бить ногами пытающегося отползти в сторону нищего. Наконец потерпевший сумел встать на четвереньки. Под крики моментально собравшейся толпы зевак и улюлюканье грязных, беснующихся мальчишек, подволакивая ногу, сопровождаемый пинками и бранью полицейского, он выполз на тротуар и проворно юркнул куда-то в переулок.
Закончив на этом разбор дорожно-транспортного происшествия, полицейский подскочил к владельцу «тойоты», который озабоченно осматривал слегка треснувший пластиковый бампер и фару. Судя по жестикуляции, полицейский извинялся за недосмотр и выражал сочувствие по поводу причиненного новенькой автомашине ущерба.
Не поворачивая головы и не глядя на полицейского, владелец «тойоты» вытащил бумажник, достал несколько купюр и небрежно опустил их «в пространство» – в сторону полицейского. Представитель транспортной полиции сделал неуловимое движение, и деньги исчезли в кармане его форменного серого френча. Инцидент был исчерпан. «Тойота» укатила. Полицейский мгновенно обрел облик озабоченного службой неприступного стража порядка и строго огляделся. Собравшаяся толпа стала рассасываться: больше ничего интересного не предвиделось. Одернув френч, регулировщик прошелся туда-сюда, а затем, вдруг потеряв всякий интерес к службе, помахивая жезлом, не спеша подался в сторону дуканов, где прямо на улице в мангалах дымились шашлыки.
– Во дела! – покрутил головой Долматов.
– Обычное дело, – отозвался переводчик Слава и пояснил, – у нас в Душанбе примерно то же самое. Просто за рулем был богатый и уважаемый человек. Таких на Востоке не обижают зазря…
Дорога была гладкая и пустая. Изредка навстречу нам попадались перекошенные набок, ободранные и забитые до отказа пригородные автобусы, зловонно чадящие убогие грузовики, пикапы.
Потом дорога постепенно стала подниматься, горы приблизились, мы въехали на перевал. Справа в долине синело большое озеро. На его берегу виднелись какие-то машины и механизмы. Нам уже рассказывали, что примерно год назад афганцы зачем-то попросили у нас понтонное оборудование. Им был передан целый понтонный батальон. Именно эти машины стояли и ржавели на берегу озера Карга. Зачем афганцам понадобились здесь понтоны? Непонятно.
Где-то в этих местах около полутора месяцев назад бандиты прихватили французских туристов. Машину потом нашли, а людей и вещи – как корова языком слизнула. Никаких следов. Что с ними стало, какие мучения бедняги претерпели перед смертью – одному Богу известно.
На самом верху перевала стоял пост: деревянная будка, шлагбаум. На звук приближающейся машины из будки неторопливо вышел солдат-афганец с карабином за спиной и стал нам махать рукой, предлагая остановиться. Подойдя к притормозившему в туче пыли (мы съехали на обочину) «жигуленку», солдат вдруг стащил с плеча карабин, наставил его на нас и с истошным криком: «Др-р-э-э-э-ш!» («Стой!») сделал выпад, как в штыковом бою, ткнув стволом чуть ли не в щеку сидевшего за рулем Коли.
