Ну что ж, это уже гораздо лучше и умнее!
А куда же денутся десантники? Они тоже войдут в город, но рассредоточатся по другим объектам.
Молодецкий марш-бросок на Кабул решили провести ночью.
Когда стемнело, мы со всем своим нехитрым скарбом расселись по приписанным БТРам. БТРы построились в колонну. Часть «мусульманского батальона» и десантников оставалась на месте охранять авиабазу, обеспечивать безопасность южного крыла «воздушного моста», принимать грузы и т. д.
Поехали…
Водителям машин было приказано держать соответствующую дистанцию, ни в коем случае не терять из виду впереди идущую машину. Ни карт, ни схем движения в БТРы не дали.
Не прошло и пяти минут движения, как мой БТР начал выказывать признаки неисправности. Двигатели то выли на каких-то диких оборотах, то вдруг глохли. Надсадно визжал стартер, заводился только один двигатель. Потом стала «западать» скорость. Нас стали обходить, обдавая едкой пылью и гарью выхлопных газов, идущие позади машины.
– В чем дело? – угрожающим тоном поинтересовался я у сержанта – командира машины, который вот уже полторы недели заверял меня в полной технической исправности и боевой готовности БТРа.
– Все в порядке, товарищ начальник! Сейчас все наладим!
Однако дело кончилось тем, что все двигатели окончательно заглохли, и мы остановились.
– Ну так что? Мы поедем или как, – спросил я.
– Не заводится, да! Чего я изделаю! – как-то легко и совершенно беззаботно ответствовал водитель и облегченно откинулся в своем кресле.
Я приоткрыл верхний люк и огляделся. Уже полностью стемнело. Нас обгоняли последние машины колонны. Вот вдали уже стали не видны красные огоньки задних габаритов последнего грузовика. Потом мимо пропылила БМП хвостового дозора. Все. Колонна ушла. Кругом темно. Небо затянуло тучами, ни звездочки не видно. Куда ехать? В какую сторону?
– Рация работает?
– Нет, что-то в проводке сломалось. – отозвался сержант.
Тут меня прорвало. Это что же такое?! Ведь все это время я им уши прожужжал о том, что машина должна быть полностью готова. И вот результат! Ни хрена не сделано! А эти засранцы сидят себе спокойно.
– Ну-ка, вылезайте и срочно ремонтируйте! Что расселись! – прикрикнул я.
Сержант даже не повернулся ко мне и только пожал плечами, а водитель снова пробурчал недовольно:
– Чего я изделаю. здесь балшой рэмонт нужен.
– Машина старая. – равнодушно поддержал его сержант.
А сидевшие в отсеке солдаты, человек семь, вообще не обращали внимания на происходящее. Они весело галдели между собой на своем языке.
Тогда я вспомнил, что несколько дней назад, когда мы выпивали с особистом «мусульманского батальона» Мишей, он заявил нам, что с солдатами этого батальона в силу их национального менталитета иногда надо разговаривать с позиции силы.
Я вытащил из кобуры пистолет, передернул затвор и, специально придав голосу яростной дрожи, тихо сказал:
– Так. Хорошо. Для вас я здесь старший командир. Мы находимся на боевой операции. Значит, с вами я буду поступать по закону военного времени. Если через десять минут неисправность машины не будет устранена – я расстреляю сержанта! За умышленное неисполнение приказа о боеготовности и срыв особо важного задания партии и правительства!
При этих словах я саданул рукояткой «макарова» по обтянутой танкистским шлемом голове сержанта. Тот ойкнул и, скорчившись на своем сиденье, втянул голову в плечи.
