Филатов приближался, не обращая на него внимания. «Питекантроп» неуклюже двинулся к нему. Взмахнул с молодецким гиканьем топором. Филатов резко сблизился с ним. Топор полетел в одну сторону. Его обладатель – в другую. Удар в нервный узел вывел его из строя часа на два.
Наконец, вся компания поняла, что происходит нечто экстраординарное. Рыжебородый, который вязал ноги жертвы, так и не счел нужным отвлекаться от своей работы. А остальные четверо встали полукругом, ощетинились кто ножом, кто небольшой саблей, кто молотком. И начали стискивать окружение вокруг разведчика.
Госпитальер устроился в кустах поудобнее, предвкушая развлечение.
Тот, у которого была самая длинная сабля и самая наглая обезьянья рожа, рванулся вперед и нанес рубящий удар. Филатов без труда ушел в сторону. Удар в ответ – еще один отдыхает.
Остальные с визгом бросились на противника. В их голове не укладывалось, что с ними можно так обращаться.
На миг образовалась куча мала. Потом из нее начали быстро выпадать тела. Одно угомонилось. Другое… Последнее тело, поняв, что ему ничего не светит, устремилось прочь. Филатов настиг беглеца и выключил.
Самое интересное, что рыжебородый так и не отвлекся от своей работы. Наоборот, он закончил с ремнями и уже примеривался, как вогнать в ногу несчастного здоровенный черный гвоздь.
Филатов подошел к нему и положил руку на плечо. Палач обернулся и несколько озабоченно посмотрел на разведчика. Захотел засветить ему по голове молотком. Результат все тот же – молоток расстался с хозяином, а хозяин прилег на землю.
Восхитительное зрелище. Минимум членовредительства, максимум эффекта. Мастер ту-чэй в работе.
Оглядев поле битвы, Филатов отряхнул демонстративно руки, убрал колпак и крикнул:
– Доктор, вылазь. Они не возражают.
Теперь оставалось освободить бедолагу. Это был невысокий, смуглый, с толстыми губами, длинным острым носом и наивными, беззащитными, но очень подозрительно бегающими глазами человечек, на вид лет тридцати. Одет в серую, неприметную хламиду неопределенной формы, сделанную из прочного эластичного полимера, исчерченную разноцветными блеклыми надписями.
Он всхлипнул, шмыгнул носом, когда его сняли с импровизированного орудия казни. Гордо выпрямился. И что-то затараторил, тыкая себя в грудь.
Потом подошел к кибитке, вытащил оттуда мешок и начал выпрягать лошадь. Видимо, о священном праве собственности он имел расплывчатые представления.
– Нет, так не пойдет, – покачал головой Филатов. – Пойдешь с нами.
Он взял за локоть спасенного и жестами разъяснил свое требование. Тот понурился, но возражать не стал. Только с тоской посмотрел на кобылу, однако разведчик оттащил его от нее.
Дальше начался осмотр вещей поверженного врага и выискивание того, что может пригодиться. Разведчик тоже не страдал пиететом по отношению к чужой собственности. Проводя спецоперации в различных концах Галактики он давно сбился со счета, сколько законов нарушил.
– Пошли, – закончив с ревизией, приказал разведчик.
Спасенный все понял и уныло поплелся вслед за ними.
Они углубились в лес. Оставаться на дороге после того, что произошло, было опасно.
Через полчаса сделали привал. Солнце уже зашло окончательно. Можно отдыхать. Хорошо бы заснуть. Денек у московитян выдался трудный, с явным переизбытком острых ощущений.
Впрочем, какой отдых? Друзьям предстояла работа.
Когда они взялись за спасенного, у того в глазах застыли испуг и мольба.
