– А это кто?
Девушки были интеллектуалки и телевизор не смотрели.
– Как кто? – удивился я. – Это же Жванецкий.
Жванецкого они знали по магнитофонным записям, то есть слышать слышали, но никогда не видели.
– Это Жванецкий? – удивились они.
В это время Миша вернулся с кухни, и дальше, как бы он ни пошутил, девушки умирали со смеху, а мои шутки уже не проходили.
На шум к нам пришёл сосед, замечательный актёр, Пётр Вельяминов. Он был дворянского рода, но играл секретарей райкомов.
Постучался, вошёл в комнату. Миша представился:
– Михал Михалыч.
Вельяминов сказал:
– Пётр.
Миша продолжил:
– Я так понимаю, Иванович?
Тут я хохотал до слёз. Жутко был смешно. Он, конечно, уникального юмора был, этот Жванецкий.
Помню, на съёмках «Вокруг смеха» мы с ним сидели в артистической. Туда вошёл ведущий передачи, пародист Александр Иванов, в красном пиджаке. Жванецкий тут же сказал:
– Саня, ты будто с флагштока упал.
Много позже в какой-то статье Березовского я прочитал, как Жванецкий рассказывал:
– Пришёл поздно ночью домой, не стал включать свет, чтобы не будить жену. Разделся, лёг к ней в постель.
Жена проснулась и спросила:
– Миша, это ты?
Ну кто бы другой заметил эту репризу?
Году в 1985-м, когда началась перестройка, я печатался в журнале «Огонёк». Популярнейший был журнал. Во главе – «прораб перестройки» Коротич.
Один из редакторов заказал мне статью о Жванецком. К тому времени нигде о нём ничего не печатали. Я постарался, написал статью о нём и о ребятах. Мало кто знал их творчество так, как я. Я не пропускал ни одной их программы. Ещё в студенческие времена мы в МАИ перекладывали его миниатюру «Это я, Кольцов» на студенческий лад и играли её в самодеятельности.
Миша звонил мне несколько раз из Одессы с одним вопросом:
– Ну, когда напечатают?
Статью так и не напечатали. Представляете, уже шла перестройка, а про Жванецкого всё ещё было нельзя. Наверное, Коротич сослался на то, что я плохо написал. Но тогда бы можно было заказать ещё кому-нибудь, но не появилось ничего, ни моя статья, ни чужая.
С одной стороны, Мишу показывали по ТВ, с другой стороны, его не печатали и о нём в печати – ни слова.
В 90-х годах Жванецкий получил свой театр. Ему дали помещение на улице Горького, в самом центре Москвы. Там были кабинеты и небольшой зал. Миша был художественным руководителем, а кроме него целый штат оплачиваемых работников. Артисты – Карцев, Ильченко и Клара Новикова, все они вносили свои доли за аренду, но, кроме них, были у всех творческих лиц директора, оплачиваемые шофёры, костюмеры и т. д. И даже кухня у них была своя.
В то время Миша сказал мне:
– Я счастлив. Я сейчас хорошо зарабатываю, поверь мне, Леонидик, хорошо.
Ну и правильно, он хорошо собирал публику, всегда аншлаги. Его любили по всей стране, благодаря телевидению он стал очень популярным.
Миша продолжал оставаться ревнивым к чужому успеху. Помню, праздновали мы день рождения Ромы Карцева у них в театре. Сначала Рома выступал перед небольшим количеством зрителей. Потом был фуршет. К концу вечера нас оставалось человек десять. Мы с конферансье Шимеловым расхулиганились, смешили публику. Гости смеялись, Миша мрачнел. Он не переносил чужого юмора.
Рома сказал нам с Шимеловым:
– Ребята, что-то вы разгулялись. Здесь шутит один человек. Смотрите, больше вас сюда не позовут.
Это он сказал прямо перед Жванецким.
Миша кивал. Все смеялись. Но смех смехом, а нас больше туда никогда не звали.
