Титум отпустил Ясну, она хотела сделать шаг назад, но уткнулась спиной в широкую грудь хозяина. Она как будто прислонилась к теплой стене. На нее неотрывно смотрела Авина. А зеленоглазый тем временем поднял одну ее руку и обвязал шарфом так, что она не могла пошевелить запястьем. Ясна испуганно дернулась.
— Ш-ш-ш, — склонился он к самому ее уху. — Если будешь дергаться, тебе будет хуже.
И почему-то Ясна отчетливо понимала, что он вовсе не шутит. Ей лучше стоять смирно, хотя сердце готово было выпрыгнуть из груди.
То же самое он проделал с ее вторым запястьем.
— Я люблю тебя, Авина, — сказал он шепотом, оттянув сзади распущенные волосы Ясны.
Это было больно, но она не издала ни звука, только часто и неглубоко дышала.
— Но иногда ты ведешь себя… — он остановился, будто подбирая слова, еще сильнее потянув рабыню за волосы, на глаза ее навернулись слезы. — Неподобающим образом.
— Титум, пожалуйста! — взмолилась Авина. — Я ничего дурного не сделала, ты же все время был там!
— Был! — подтвердил он и еще больнее оттянул пряди. — И я прекрасно видел, как ты смотрела на него, потаскуха!
На этих словах он резко отпустил волосы Ясны. Она качнулась вперед и непременно упала бы, если бы не привязанные к столбам руки.
Хозяин быстрым движением вытащил булавку из ее одеяния, и резко рванул ткань, она сползла сверху, задержавшись на бедрах.
— Пожалуйста, не нужно! — взмолилась Ясна, уж не зная, чего и ожидать.
— Ни звука! — прошипел Титум ей в ухо.
Обнаженную до пояса невольницу спереди видела только Авина, ее глаза сильно расширились. Девица понимала, что хозяйке страшно. Но, наверное, не так, как ей, потому что это не Авина была привязана к столбам.
Мужчина куда-то отошел, Ясна повернула в ту сторону голову, но не смогла увидеть в темноте, что он делает. Он почти сразу же направился обратно. Ясна отвернула голову, боясь, что он может разозлиться за то, что она за ним наблюдает. Каждый его шаг в полутьме отдавался внутри ударом колокола.
А потом он остановился. Замер. А в следующий миг спину пронзила боль. Ясна не удержалась и вскрикнула.
— Низкая, падшая женщина! — сказал Титум зло, и новая волна боли окатила невольницу.
Она не слышала звука хлыста, как на рыночной площади, но это было гораздо мучительнее. Спину будто обжигало градом. Хлыст протягивал по коже одну полоску, сейчас же сразу вся открытая поверхность тела сзади горела. Ясне показалось, что она вот-вот лишится чувств, но нет. Так легко она отделаться от страданий не смогла. Титум наносил удар за ударом, обращаясь к жене, называя ее грязными словами. Ясна коротко вскрикивала, до крови кусая губы, как будто одна боль могла затмить другую. Удары ускорялись, и Ясна издала громкий протяжный вопль. Она тут же почувствовала, как к спине прижалось горячее тело, от этого ее накрыло новой волной дурноты, мужчина зажал ей рот одной рукой, а другая в это время сдавила горло. Ясна не могла больше кричать, не могла ничего сказать, не могла вдохнуть. Она только смотрела в лицо Авины, по которому крупными каплями стекал пот. А, может, это слезы? Яркий лунный свет стал меркнуть в глазах Ясны. Погружаясь в кромешную тьму, она услышала:
— Хватит! Хватит! Я все поняла! Титум, ты убьешь и эту! Остановись! Умоляю тебя!
3. Глава 3
Первые солнечные лучи проникали в маленькое окно, они щекотали нос. Ясна хотела позвать Ждану, чтобы та закрыла занавеси. Она так хотела еще немного поспать, наверное, зачиталась на ночь, как это часто бывало, и легла перед самым рассветом. Но голос не слушался. Ясна попыталась прочистить горло и поняла, что ей трудно глотать. Девица лежала на животе, но стоило пошевелить шеей и лопатками, как спину пронзила острая боль.
