— Именно!
Ясна воспользовалась моментом и, как когда-то учил ее брат, резким движением ударила не ожидавшего подвоха охранника между ног. Тот ухнул, словно филин, и согнулся пополам. Кажется, он даже ничего не мог вымолвить, иначе Ясна узнала бы о себе много нового, но она не стала ждать, пока он опомнится, а забежала в дом, уверенная, что он за ней не последует. Как девица уже успела заметить, воин не ходил внутри, находясь только на улице. Возможно, ему было запрещено туда входить. Она не знала, но на всякий случай поспешила скрыться подальше от хулигана.
***
Ясна сперва зашла к чернокожей невольнице, которая без передышки что-то строгала, но когда убедилась, что Лассел за ней не пошел, спокойно легла на свою кровать. Она думала, что будет бояться каждого шороха, что уж точно не сможет уснуть, однако чувство триумфа над воином было так сильно, что она с довольной улыбкой на губах погрузилась в сон. И, хвала богам, он получился без видений.
А вечером она проснулась от криков. Рабыни, которые уже готовились ко сну, все замерли. Ясна прислушивалась, но разобрать слова не могла, только интонации. Яростный голос господина Титума и молящий — его жены.
Почему-то Зелья, Эрмина и Йанетта, как по команде, посмотрели на свою новую подругу по несчастью. И все — с испугом. Они как будто чего-то ждали. И Ясна тоже стала ждать чего-то страшного.
Очень скоро все утихло. Девица слышала, как за оконцем стрекочут цикады. А потом — тихие шаги к их комнатушке.
— Ясна, — вошла к ним хозяйка. — Пойдем.
— Куда? — поднялась растерянная невольница.
Но Авина и не собиралась отвечать, а требовательно протянула руку, хотя лицо ее выглядело заплаканным. Рабыням не полагалось спрашивать. Им полагалось делать только то, что приказывают. Возможно, Ясна и не послушала бы хозяйку, но что-то в глазах той заставило девицу взять ее руку и последовать за ней по темному коридору.
Сердце Ясны колотилось в глотке. Казалось, что именно сейчас она и узнает, для чего же господин Титум купил ее за такую огромную сумму, почему рабыни так смотрели на нее и, в конце концов, почему плакала Авина. Это все связано, но Ясна не была уверена, что хочет знать, как именно. К сожалению, выбора ей не оставили.
Они вошли в хозяйскую спальню. Ночью она выглядела совершенно иначе, нежели утром. Легкие занавески все так же развевались на окнах то внутрь, то наружу. Здесь не было свечей, однако луна достаточно ярко освещала комнату, чтобы можно было видеть очертания предметов, силуэты и даже лица господина Титума и его супруги.
— Муж мой, — Авина склонила голову, отпустив руку Ясны, и отошла от нее на несколько шагов.
— Ложись, Авина, — сухо сказал он, кивнув в сторону кровати. Женщина без единого возражения подошла к постели и скинула с себя легкий халат. В темноте ее обнаженное тело как будто даже немного светилось. Она забралась в кровать и почти до самого подбородка натянула одеяло.
Все это время Ясна непонимающе смотрела то на мужа, то на жену. Ей казалось, что она здесь лишняя, казалось, что здесь происходит нечто интимное, чего она до сих пор понять не могла. Но как только госпожа легла, поблескивая влажными глазами, глядя на них, Титум посмотрел на Ясну. И взгляд его не сулил ничего хорошего. Он взял ее за руку и потянул. Девица не хотела идти за ним, она пыталась сопротивляться, но силы получились слишком неравны. Он почти без усилий подвел ее к ногам постели. Только сейчас невольница увидела на столбах, держащих полог, то, чего не заметила утром. К каждому столбу было приковано небольшое кольцо, а в кольцах висели шелковые шарфики.
